Брук. – Он был всего лишь ребенком. Маргарет сама поступила плохо, это ее вина.
Элиза как-то странно улыбнулась Брук:
– По-моему, вам нравится мой кузен.
С минуту Брук ошеломленно смотрела на Элизу. Почему ребенок так думает? Она всего лишь задавала вопросы, потому что ей было интересно. И может быть, проявила капельку любопытства.
– Давай скажем проще – он начинает мне нравиться. Ты показываешь его совсем с другой стороны.
– Я люблю своего кузена – почти все время, – Элиза хихикнула, – пока он не становится брюзгой. Тогда я стараюсь держаться от него подальше.
– Мне знакомо это чувство, – призналась с усмешкой Брук. Она взяла платье. – Пойдем, поищем мамми и узнаем, сможет ли кто-нибудь сотворить чудо из этого платья.
Тревис старался держаться в стороне от большого дома, и от Брук в особенности. Прошлой ночью он вел себя как дурак. Какого черта он позволил этой женщине так близко подойти к нему? Теперь, узнав сладость ее поцелуев, он обнаружил, что они не удовлетворили его, как он надеялся. Наоборот, ему захотелось большего.
Но за какую цену?
Тревис подумал: а как отнеслась бы Брук к предложению стать его любовницей? Осмелился ли он спросить ее?
Тревис сдержал коня. Не время думать об этом. Плантация, прежде всего.
То, что увидел Тревис, не обрадовало его. Судя по всему, он потерял половину урожая, и если работники быстро не вернутся на поля, он лишится и второй половины.
Неужели даже погода против него? Выехав на поле, он увидел, как работники с трудом вытаскивают телеги, застрявшие в грязи.
– Черт, – пробормотал он, сойдя с лошади, подошел к телеге и, подставив плечо, принялся выталкивать повозку из облепившей ее грязи. Ему только и оставалось, что самому вымазаться по уши.
Брук, завернувшись в купальную простыню, стояла перед своим платяным шкафом. Сегодня она хотела произвести хорошее впечатление. Она впервые встретится со своими соседями, и ей хотелось выглядеть как можно лучше.
В комнату вбежала Милли Энн.
– Простите, я опоздала, мисс Брук, но я относила платье к мисс Элизе. Вы уже начали одеваться? Гости скоро приедут.
Наконец Брук достала из шкафа ярко-синее платье из шелка и атласа.
– Думаю, я надену вот это.
– О-о, этот цвет так вам идет, – сказала Милли Энн, встряхивая кремовые нижние юбки. – Я хочу, чтобы вы легли на кровать, и я натру вас миндальным маслом. Мамми велела мне обязательно это сделать, чтобы вы сегодня были самой красивой.
Брук улыбнулась. Может быть, мамми в конце концов признала ее? Это было бы, без сомнения, огромным достижением.
К тому времени, когда Милли Энн закончила, Брук настолько расслабилась, что была готова уснуть и забыть о гостях, но она понимала, что этого нельзя делать. Она встала и надела свой французский корсет, стягивая его спереди, пока Милли Энн туго зашнуровывала его. Затем горничная через голову надела на Брук нижние юбки.
– Это самое красивое платье, какое я когда-либо видела, – заметила Милли Энн, осторожно надевая на Брук синее платье.
Она отклонилась назад, чтобы Милли Энн смогла застегнуть ряды маленьких крючков, затем расправила лиф, соблазнительно обнажавший ее плечи. Низко вырезанное декольте позволяло разглядеть под пеной кремовых кружев соблазнительную ложбинку.
– Вот это да! – воскликнула Милли Энн. – Вы будете самой прекрасной леди на балу.
– Спасибо. Это платье сшито по последней французской моде. Я заказала его как раз перед отъездом из Англии. И это первый случай надеть его. – Брук провела рукой по волосам. – Сможешь привести в порядок эти кудри?
– А что, если зачесать их на одну сторону? Я могу переплести локоны золотыми и синими лентами. Золото в тон к вашим глазам.
Брук одобрительно улыбнулась.
– Твори свое чудо, – сказала она Милли Энн, которая начала перебирать ее густые пряди.
Брук очень порадовала прическа, сделанная ей горничной. Она открыла шкатулку с драгоценностями и выбрала сапфировое колье, подаренное ей Джексоном. Колье представляло собой тонкую золотую цепь, с которой свешивался темно-голубой сапфир. Драгоценный камень соблазнительно лег в ложбинку между ее грудями. «Само совершенство», – подумала Брук и удовлетворенно улыбнулась.
– О-о, мистер Тревис не сможет оторвать от вас глаз, – усмехнулась Милли Энн.
«В этом-то все и дело», – подумала Брук, выходя из комнаты.
Спускаясь, шурша шелком, по лестнице, она слышала долетавшую до второго этажа музыку и голоса гостей.
Тревис стоял у подножия лестницы, явно ожидая ее, но был занят разговором с Джереми. Джереми первым увидел ее – от удивления его глаза широко раскрылись, и он толкнул локтем Тревиса. Тот медленно повернулся в ее сторону.
