– Я как-то не подумала об этом, – призналась Брук.
– Но надо. Кузен Тревис сказал, что хочет устроить свадьбу по креольским традициям.
Брук отвернулась от своего туалетного столика.
– Я совсем ничего не знаю о креольских традициях. Как обычно одеваются невесты?
– Обычно шелковый муслин, отделанный жемчугом.
Брук подошла к гардеробу.
– Может быть, у меня найдется подходящее платье. – Она пересмотрела свои многочисленные платья, пока не нашла то, что искала. Шелковое платье кремового цвета, отделанное нежным кружевом. Она не помнила, для какого события оно было сшито, уж конечно, не для свадьбы, но Брук чувствовала, что оно подойдет для церемонии венчания.
Вынув платье из гардероба, Брук показала его Элизе.
– Это платье было сшито Чарльзом Уортом. Когда я уезжала из Лондона, он там был самым модным модельером.
– Оно прекрасно, – вздохнула Элиза. – Посмотрите на эти кружева, такие нежные. Может быть, когда- нибудь вы сможете отдать его мне как свадебное платье.
Брук улыбнулась:
– Тебе сначала надо немного подрасти, но мне было бы приятно, если бы ты надела то же самое платье, что и я, когда придет день твоей свадьбы. Мы можем создать семейную традицию.
– Я мечтаю об этом дне, – со вздохом сказала Элиза. – Расскажите мне, что такое любовь.
Брук растерянно взглянула на девочку, изумленная ее невинным вопросом. Она понятия не имела о таком чувстве, как любовь.
– Я… я уверена, она у всех разная, – замялась Брук, надеясь, что ее уклончивый ответ удовлетворит девочку.
– Но расскажите мне, какие чувства вы испытываете к Тревису, – настаивала Элиза.
Брук почувствовала, что ее загнали в угол.
– Иногда, когда я с ним, я чувствую внутри какое-то неудобство, – наконец выкрутилась Брук.
– Значит, влюбленность – это какое-то неудобство в желудке? – Элиза наморщила лоб. – Это звучит так, что в ней нет ничего восхитительного.
Брук рассмеялась, несколько ослабляя внутреннюю напряженность.
– Нет, это не так, но есть ощущение, что внутри тебя трепещут бабочки. – Может быть, это покажется Элизе более привлекательным. – И еще это волнение, когда он входит в комнату. – Брук на минуту задумалась. – Не знаю, как объяснить тебе, что такое любовь, но ты сама узнаешь, когда влюбишься, – неуверенно закончила Брук.
– Когда вы поняли, что любите кузена Тревиса?
«Когда я узнала, что мне нужен он, чтобы получить эту плантацию», – хотела сказать Брук, но не могла же она разочаровать ребенка, смотревшего на нее широко раскрытыми глазами.
– С первой же минуты, как я увидела твоего кузена, я подумала, какой он красивый. Думаю, меня влекло к нему с самого начала, и со временем мои чувства становились все сильнее.
– Он умеет целоваться?
– Да, умеет, – честно призналась Брук.
– Ладно, я и дальше буду мечтать, – сказала Элиза и добавила: – Завтра вы познакомитесь с моей семьей.
Брук резко повернулась.
– Тревис не говорил об этом. Но не поздно ли объявлять о помолвке, раз мы женимся в будущую пятницу?
Элиза еще шире раскрыла карие глаза.
– Вы не можете жениться в пятницу – это День палача. Вы поженитесь в будущий вторник.
Брук с удивлением посмотрела на девочку.
– Кажется, ты знаешь о моей свадьбе больше, чем я сама, – сказала она, немало возмущенная поведением Тревиса. Этот проклятый человек мог хотя бы что-то сообщить ей. Он будет выглядеть настоящим дураком, если его невеста не появится, потому что ей не сообщили ни точного времени, ни места.
Элиза хихикнула:
– Я знаю наши обычаи.
Брук повесила платье на дверцу гардероба и расправила юбки. Оно выглядело таким простым, но с кринолином под юбками оно будет прекрасным.
Она снова обратилась к девочке:
– Скажи-ка мне вот что, Тревис устраивал завтрак, чтобы отметить помолвку, для Гесионы?
Элиза скатилась с кровати.
– Нет. Гесиона хотела все отложить до ее возвращения с покупками. – Элиза хихикнула. – Теперь у нее
