было еще в те времена, когда Рут покупала эту мебель и обставляла ею дом. Все было старомодным, тяжеловесным, но Катрин была рада и этому. К тому же она сэкономила приличную сумму. Квартира имела лишь один недостаток – слышимость во всех ее углах оказалась превосходная. Когда Рут оставалась дома, – то есть почти всегда, – можно было слышать каждый ее шаг. Каждый шорох превращался в шум водопада, разом заполнявший все сорок квадратных метров жилой площади.
Катрин присела с письмом в одной руке и стаканом колы в другой на столик у окна. Она все еще не принимала известие всерьез. Ей никак не удавалось вспомнить, в каком таком конкурсе она принимала участие. Ей представлялось, что все это вроде лотерейного купона, вложенного в кофейную банку. Соберите таких купонов столько-то штук, и вы – счастливый участник лотереи с умопомрачительными призами. Но при более детальном изучении содержимого конверта там обнаружились рекламный проспект отеля, где предполагался ее отпуск, и несколько купонов. Катрин раскрыла прайс-лист и принялась изучать цены. Номер в предлагаемом отеле стоил от двухсот пяти десяти евро за сутки. Увидев эти цифры, Катрин вообще отказалась чему-либо верить. Скорее всего, очередной рекламный трюк, причем весьма бестолковый.
В этот момент раздался скрип садовых ворот. Катрин выглянула в окно и отложила письмо в сторону. Вернулась Рут. Каждый раз процесс возвращения тети проходил одинаково. Забор, окружавший маленький земельный участок перед домом, был старый и во многих местах сгнил. Как, впрочем, и ворота. Рут приходилось приподнимать их створки, чтобы открыть. Затем она загоняла машину, стараясь, чтобы колеса попадали на садовые плитки, а не между ними, открывала скрипящие ворота гаража, закрывала ворота в сад. Наблюдая за теткой, Катрин в который раз удивилась ее причудам. Рут не позволяла себе оставить машину перед домом даже на полчаса. Катрин в самом начале жизни у родственницы попыталась пошутить на эту тему, но в ответ получила лишь недовольное бурчание. Мол, в городе может произойти все, что угодно.
Улица, на которой они жили, состояла из целой вереницы домов, подобных дому Рут. Это был квартал после военной застройки. Все домики примерно одинаковые: маленькие, типовые, четырехугольные, однотонные. Поселение должно было символизировать гордость за возрождение города. Оно несло в себе следы времени. Пока в таком домике росли дети, менять ничего не хотелось, да и возможности особой не было, люди жили здесь небогатые. Правда, то там, то здесь время от времени затевалась небольшая перестройка, менялась окраска, возникали пристройки. Но те, у кого деньги действительно водились, предпочитали переезжать, вкладывая средства в более оригинальные проекты.
Рут осталась, потому что здесь ее существование имело какой-то смысл: сначала замужество с Манфредом, затем родился сын. Когда Манфред ушел к другой женщине, Рут, чтобы избежать психологического срыва, сконцентрировалась на воспитании сына. У нее все-таки остался мужчина в доме. Ей вполне хватало его. Они регулярно обедали или ужинали вместе с Михаэлем, вместе ездили в отпуск, он рассказывал матери все о своей молодой жизни. Рут помогала ему по хозяйству, а он давал ей ощущение, что она кому-то нужна. Рут не приходило в голову, что когда-нибудь сын покинет ее. Когда это случилось, не осталось больше ничего, что заставляло заботиться о доме. Не для кого было убирать квартиру, ходить по магазинам, готовить еду. Рут впала в глубокую депрессию, замкнулась в себе. В этот момент ей позвонила сестра и попросила пустить пожить свою дочь Катрин. Едва ли девушка могла заменить Михаэля, но в доме появился живой человек и достаточно оснований для того, чтобы снова захотелось жить и что-то делать.
Катрин дождалась, когда закроются ворота гаража. Тетка неспешно направлялась к дому. Похоже, за последние несколько часов на улице еще больше похолодало, – изо рта старушки шел пар. На дворе был январь, и после довольно теплого межсезонья наступила настоящая зима. Катрин в какой-то момент вспомнила о своей подруге, отдыхавшей сейчас на Карибах, затем отвернула регулятор на батарее до предела. Рут не очень одобряла такие вещи, предпочитая экономить на отоплении и ходить по дому в толстой вязаной кофте. Но Катрин сейчас почему-то было все равно, что скажет тетка. Жизнь довольно несправедлива, подумала девушка и положила ладони на теплые ребра радиатора. Рукам стало теплее. Затем она снова вспомнила о письме. Может, она что-то упустила из виду? Это была старая дурная привычка – не вчитываться в текст, а лишь пробегать его глазами. Поэтому она всегда понимала от силы половину того, что прочитала. Это, увы, стоило ей школьного аттестата. Чтобы пойти сдавать экзамен второй раз, у Катрин недостало честолюбия.
При более внимательном изучении письмо оказалось достаточно серьезным. Катрин прочитала его еще три раза, но так и не нашла никаких подвохов. Участницей лотереи она стала, оказывается, посетив не так давно одно из туристических агентств. Тогда Катрин интересовалась вариантами проведения отпуска зимой. Ей, помнится, было предложено все, что только можно, – от Австрии до Канады и Франции, но решиться Катрин так и не смогла. Тем не менее, у молодой сотрудницы агентства достало терпения рассказать Катрин обо всех вариантах зимнего отдыха. Катрин же мучительно искала способ, как не показать, что ни на один из туров у нее не хватит денег. Максимум, на что хватало, так это на неделю в Шонахе. Наконец она нашла способ, как выкрутиться, пообещав, что придет еще раз со своим другом, с которым следовало все обсудить. Дама из турагентства заявила, что ничего не имеет против, уточнив лишь домашний адрес потенциальной клиентки. Тогда Катрин подумала, что это для того, чтобы направить ей новые предложения по почте, и про себя лишь усмехнулась, понимая, какие это будут предложения. О лотерее не было и мысли.
Итак, она действительно выиграла. Как победительница она приглашалась на маленькое торжество в офис агентства, куда должен был прибыть и фотограф из рекламного журнала. Также в письме говорилось, что приглашены корреспонденты «Штутгартер цайтунг», «Штутгартер нахрихтен» и рекламной газеты «Фломаркт». Далее сообщалось, что в агентстве надеются на скорый звонок от счастливой обладательницы главного приза. Катрин задумалась. Она заканчивала работу в четыре часа дня и пришла домой сравнительно недавно. Значит, еще довольно рано и в турагентстве рабочий день, скорее всего не закончился. Можно было позвонить, но Катрин никак не могла решиться. Все это было в диковинку. Следовало собраться с мыслями.
Ее приятель, Ронни, воспринял все происшедшее совершенно иначе. Во-первых, он серьезно сомневался, что приз предназначен только для одного человека.
– Не думаешь, что я мог бы присоединиться к тебе? – спросил он в первую очередь, едва она позвонила ему и сообщила новость.
Катрин не смогла удержаться от смеха. Вообще-то она до сих пор даже не решилась представить Ронни своим родителям. Он как-то не вписывался в их семью в своей пестрой бандане на голове, с золотой серьгой в ухе и слишком длинных, давно нестиранных джинсах.
Тем не менее, для Катрин Ронни также являлся олицетворением большого города, хотя и несколько своеобразным. Она считала, что рядом с этим парнем быстрее забудет прежнюю провинциальную жизнь. Тетя Рут, впервые увидев молодого человека, застыла в ожидании объяснений. Но Катрин быстро успокоила старушку: заявила, что Ронни – всего лишь ее компаньон по занятиям спортом. Конечно, после такого знакомства надеяться на обретение в доме тетки своего уголка для любовных утех было более чем наивно. В квартирке Катрин был слышен каждый шаг, а тем более любовные ахи и вздохи. Но Ронни не собирался менять свой имидж ради какой-то старой женщины, так что приходилось заниматься сексом в его каморке, которую он делил еще с двумя такими же дружками. В большинстве случаев все происходило спонтанно, планировать свидания заранее никогда не получалось. Катрин на данном этапе устраивало и такое положение вещей.
