Катрин уложила все вещицы обратно в косметичку. Что ж, представился случай очистить ее от хлама. Несколько пробников, валявшихся там с незапамятных времен, полетели прямиком в корзину для мусора, следом отправились карандаш, коробочка с тенями для век, которые давно уже высохли. У нее не всегда хватало силы воли так просто избавляться от ставших непригодными вещей. – Уже захлопывая косметичку, Катрин обратила внимание на крошечный ключик, прикрепленный на цепочке к ручке этой самой косметички. Он был тонкий и узкий, но у него было два зубчика вместо одного. Она решилась ради интереса вставить его в замок кейса. Но ключ не срабатывал – мешал второй зубец. Катрин бросило в жар. Она подпрыгнула. Если бы найти что-то, с помощью чего можно отломать второй зуб на ключе… Ей не хватало клещей. Надо было прихватить с собой еще перочинный нож Ронни. Как же глупо, что она не подумала над этим. Его ножик включал в себя и такую замечательную штуку, как маленькие пассатижи. И что теперь с того? Ничего!
А если обратиться к Тони?
Нет, в это время суток в холле дежурит только ночной портье. В принципе какая разница, ведь можно позвонить.
Катрин уже сняла трубку, как в голову ей пришла простая мысль. Сломать зубчик руками. Это будет довольно сложно, но за какое-то время, сгибая его на твердой поверхности туда-сюда, можно справиться.
Когда она вернулась к кейсу с подготовленным инструментом, то почувствовала себя бывалым медвежатником. Ключ вошел в замок, но повернулся не сразу. Катрин поиграла им, поворачивая то влево, то вправо. Внезапно замок щелкнул, клапан открылся. Черт побери! С другим замком дело пошло быстрее. Она вскрыла кейс! Теперь оставалось только поднять крышку.
Но что-то остановило Катрин. До этого ею двигали лишь азарт и честолюбие. Она хотела во что бы то ни стало одолеть эти замки. Теперь же то, что она собиралась сделать, было вторжением в чужую жизнь. Она просто не имела права совершать ничего подобного. Она сделала, что хотела. И этого более чем достаточно!
Катрин положила кейс, так и не открыв, на тумбочку и пришла к выводу, что окончательное решение следует принять утром. Листок с цифрами, которые Жан выставил, закрывая замки, и импровизированный ключ заняли свои места рядом. Так или иначе, утром она приведет все в исходное состояние.
Катрин посмотрела на часы. Второй час ночи. Как поздно. Через пять минут она уже спала.
В восемь она проснулась, словно от ударов набата. Катрин чувствовала себя разбитой и при дневном свете вообще не могла понять, как можно было возиться полночи с этим дурацким кейсом. Надо немедленно закрыть его, отвезти и передать. И баста!
Если вообще все сложится так, что она сможет его передать. Катрин спрыгнула с кровати и раздвинула тяжелые шторы. Великолепный зимний день приветствовал ее. Снег перестал, ветра не было, и было похоже, что вот-вот выглянет солнце. Катрин подбежала к телефону и набрала номер администратора. Да, можно с большой долей уверенности утверждать, что к обеду перевал откроют. Только следует принять во внимание, что могут образоваться большие пробки.
Она постояла несколько минут возле окна, затем бросила короткий взгляд на часы и снова улеглась в постель. Можно в любом случае позволить себе еще час хорошего утреннего сна.
В девять Катрин окончательно встала, приняла душ, упаковала свои вещи в обе спортивные сумки и поставила рядом с дверью. Теперь осталось только сбегать в спортивный магазин, сдать лыжи и ботинки, и можно спокойно позавтракать и прощаться со всеми, пока у входа не появится микроавтобус. Она сразу оделась так, чтобы спуститься в камеру хранения за лыжами и сходить в магазин. По дороге к двери ее взгляд задержался на злополучном атташе-кейсе. Теперь, казалось, можно на короткое время заглянуть внутрь, просто так, между прочим, на большее все равно не было времени. Катрин подошла к столику, на котором лежал кейс, и быстро подняла крышку, чтобы сразу захлопнуть ее. И тут же отпустила крышку, позволив ей упасть, а сама осталась стоять, пораженная тем, что увидела. Точнее тем, чего не увидела.
Когда рука Катрин вновь приблизилась к крышке, что бы открыть ее во второй раз, ее вдруг охватила такая дрожь, что пришлось подвинуть сначала к столику стул, сесть на него и подумать. Если она правильно успела рассмотреть, то никакого ноутбука и тем более принтера внутри не было.
Катрин подумала, уж не случилось ли с ней своего рода помутнение рассудка. Или сукно, закрывавшее нечто, лежавшее в кейсе, произвело на нее такое впечатление. Сомнительно, чтобы такой тканью накрывали ноутбук. Она пыталась найти объяснение, но не могла набраться мужества и открыть крышку еще раз.
Пожалуй, лучше сначала сбегать отнести лыжи, позавтракать, а уж потом подойти еще раз к вещам Жана. В более подходящем состоянии, чтобы все обдумать.
Но Катрин не могла позволить себе оставить кейс открытым. Она могла запереть его, ведь теперь ей был известен код. Но ее грызли сомнения, стоит ли притрагиваться опять к этому кейсу.
О небеса!
Катрин поднялась со стула и заметалась по комнате. Лучше всего было бы посоветоваться с Ронни, но на счету ее сотового кончились деньги. И, это следовало признать, Ронни не был человеком, способным спокойно воспринять то, что она хотела ему сказать. Придется решать самой.
Она постояла возле окна, словно собираясь с духом перед решающим ударом по неведомому противнику, и, как только почувствовала себя готовой нанести этот удар, быстро подошла к кейсу. Он так же лежал на своем месте, однако черный блеск кожи казался ей теперь зловещим. Впрочем, на рассуждения времени больше не было. Катрин решительно открыла крышку.
Она все верно разглядела в первый раз. Кейс был наполнен деньгами. Ничего в нем не было, кроме денежных купюр. Пятисотенные банкноты одна к одной плотно лежали, заполняя весь его объем. Она осторожно взяла в руки одну из пачек. Второй ряд также образовывали денежные пачки.
Боже, Жан доверил ей кейс, полный денег! Он совсем сумасшедший – оставить просто так целое состояние! Нельзя же забыть столько денег.
Неужели он возит с собой так много наличности? Что-то собирался купить? Но… Катрин начала считать. Сначала один ряд, затем второй, затем третий и ряд на дне. Это продолжалось целую вечность, ей пришлось делать записи, чтобы не сбиться.
Наконец она подвела черту. Перед ней лежало десять тысяч банкнот по пятьсот евро. Пять миллионов. Она пересчитала еще раз. Этого просто не могло быть. Однако! Она считала и так и эдак, и все равно выходило пять миллионов. Пять миллионов евро! Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Спина
