– Постараюсь усвоить урок, – наконец тихо произнесла она.
– Тогда все в порядке, – ответил Жан. – Не следует забывать и о своем здоровье!
– Ты прав. Я только о нем и думаю.
– Ну, пока!
Катрин стало холодно, она дрожала в своем толстом пуловере. Положила на колени куртку, но дрожь не проходила. Они и в самом деле могли лишить ее головы, и в Швейцарии стало бы одним нераскрытым преступлением больше. И одним неопознанным трупом.
У Катрин стучали зубы, как будто ее поразил мерцательный паралич. Она почувствовала, что водитель внимательно наблюдает за ней в зеркало заднего вида.
– Вам плохо? – спросил он тоном, означавшим, что медицинской помощи не предусмотрено.
– Уже лучше, – ответила она. – Я, кажется, подхватила грипп!
Он поднял повыше решетки отопителя, чтобы тепло шло в салон, и сделал громче музыку. Какие-то африканские ритмы зазвучали теперь над самым ее ухом из расположенной сзади колонки, они заглушили все доносившиеся с улицы звуки.
Когда автобус выехал на шоссе, Катрин поняла, что граница со Швейцарией совсем близко. Она подумала о таможенном досмотре и переложила кейс на пол под свое сиденье. Там его не сразу заметят, но и сказать, что он спрятан специально, нельзя. Если придется объясняться, то она скажет, что поставила его туда, чтобы багаж не соскользнул.
Затем обратилась к шоферу:
– Можно я пересяду на какое-то время к вам вперед? Меня немного укачивает сзади.
Водитель поморщился. Грипп, тошнота – легко было заметить, что такому соседству он не особенно рад.
– Но у меня нет в машине гигиенических пакетов!
– Впереди мне сразу станет лучше!
– Документы у вас при себе?
Катрин кивнула, перебралась к нему и пристегнулась.
Похоже, она действительно была очень бледна, потому что шофер то и дело настороженно косился на нее. Чем ближе они подъезжали к границе, тем ей и в самом деле становилось хуже. В животе бурчало так, что это бурчание заглушало музыку.
– Может быть, лучше остановиться? – предложил водитель.
– Не надо, это сейчас пройдет.
Ей и в самом деле стало муторно, и она поняла теперь почему: совсем ничего не поела за завтраком, а сейчас уже было почти два часа дня. Неудивительно, что организм взбунтовался.
На австрийской таможне к ней вообще никто не подошел, но это был пост на выезде из страны. Предстояло еще пройти таможенный контроль на въезде. Они подкатили к таможенному посту, и Катрин показалось, что в лице подошедшего к ней таможенника в униформе к ней подошел настоящий палач. Впрочем, было уже поздно.
Шофер убавил громкость приемника и открыл окно.
– Только личные вещи, – сказал он.
Так или иначе, это правда, подумала Катрин.
– Могу я взглянуть на ваши документы? – спросил таможенник.
О Боже! Сейчас начнется, испугалась Катрин.
Она протянула свой паспорт. Швейцарец взял его и документы шофера и направился к задней части автобуса. Там через стекло заглянул в салон, увидел лежавшие на полу сумки Катрин.
– Каждый раз одно и то же! И все из-за этой глупой рекламной надписи на борту автобуса, – пробурчал шофер.
– Никаких товаров для продажи?
Таможенник снова стоял возле открытого окна.
– Нет, – ответил водитель и убрал со лба прядь темных волос.
Особого доверия он не вызывает, подумала про водителя Катрин. Похоже, сейчас приведут собаку, чтобы поискала наркотики.
– Счастливого пути, – произнес таможенник и протянул им документы.
– Катрин готова была умереть на месте.
Проскочили!
Ради приличия она продолжала некоторое время сидеть впереди, потом перебралась назад. Она пыталась смотреть в окно, но долго не выдержала. Подвинула к себе одну из своих сумок и достала из пластикового пакета свои туфли. Ей нужен был пакет.
Затем положила на колени кейс, набрала код и открыла крышку. Уголком глаза она следила за шофером, не наблюдает ли он за ней. Но тот был сосредоточен на дороге. Катрин медленно и внимательно отсчитала двести пятьдесят тысяч. Чтобы быть полностью уверенной, пересчитала деньги дважды и сложила пачки банкнот в приготовленный пакет. Пакет был из кондитерского магазина, где она работала. Этот факт Катрин нашла особенно комичным. Свой гонорар она запихала обратно в спортивную сумку, а кейс аккуратно
