вспомнить все беды, в которых был вынужден копаться?
- Да уж, чего тут хорошего, - кивнул Валландер. - Здорово рискуешь впасть в апатию.
Нюберг отложил ложку, посмотрел на него:
- Ты что же, утверждаешь, будто с тобой этого еще не произошло?
- Надеюсь, что нет.
Нюберг кивнул. Но ничего не сказал. Валландер счел за благо оставить его в покое. Вдобавок Нюберг всегда работал без понуканий, тщательно и организованно. Знал, с чем надо поспешить, а что может и подождать.
- Я поразмыслил, - вдруг сказал Нюберг. - Кое о чем.
Валландер по опыту знал, что порой Нюберг выказывал неожиданную проницательность и в вопросах, не входящих непосредственно в сферу его профессиональной компетенции. Замечания его не единожды поворачивали все расследование на должный путь.
- О чем же ты размышлял?
- О реле в морге. О сумке, брошенной у забора. О трупе, снова оставленном возле банкомата. Без двух пальцев. Мы ведь пытаемся понять, что это значит. Стремимся вписать в некую картину. Верно?
Валландер кивнул:
- Пытаемся. Но без особого успеха. Во всяком случае, пока.
Нюберг подобрал с тарелки остатки простокваши, потом сказал:
- Я говорил с Анн-Бритт. Про вчерашнее совещание, на котором не мог присутствовать. По ее словам, ты сказал, что в случившемся сквозит нечто двусмысленное. Как если бы человек пытался говорить разом на двух языках. Мол, во всем этом есть и расчет, и случайность. Опрометчивость и осторожность. Я правильно понял?
- Да, примерно так я и говорил.
- На мой взгляд, это самое разумное из всего, что говорилось в ходе расследования. Что, если взять за основу, что здесь наличествуют и расчет, и случайности?
Валландер покачал головой. Сказать ему было нечего. Лучше послушать дальше.
- И вот что мне пришло в голову. Может, мы слишком увлекаемся трактовками? Внезапно обнаруживаем, что убийство таксиста, вероятно, вообще не связано с этим делом. Не в смысле виновности Сони Хёкберг. Собственно говоря, главную роль начинаем играть мы. Полиция.
- То бишь что Соня может сообщить нам? Кто-то здорово испугался?
- Не только. Что, если мы начнем просеивать события? И спросим себя: а вдруг они частью не имеют отношения к делу? Вдруг это нарочито оставленные ложные следы?
А ведь Нюберг впрямь развивает важную мысль, подумал Валландер:
- Что ты имеешь в виду?
- Прежде всего, разумеется, реле, найденное в морге.
- Ты хочешь сказать, что Фальк вообще не имел касательства к убийству Хёкберг?
- Не совсем так. Однако ж кто-то внушает нам, что Фальк имел к этому куда большее касательство, чем на самом деле.
Валландер заинтересовался всерьез.
- Или труп, который внезапно вернули, - продолжал Нюберг. - Отрезав ему пальцы. Вероятно, мы зря ломаем себе голову, что это значит. Допустим, вовсе ничего. Где мы в таком случае находимся?
Валандер задумался:
- В трясине, где неизвестно, куда ногу поставить.
- Хорошее сравнение, - одобрил Нюберг. - Никогда не думал, что кто-нибудь сможет превзойти Рюдберга в умении метко и образно обрисовать ту или иную ситуацию. Но дело не в этом. Мы, стало быть, увязли в трясине. А кой-кому только этого и надо.
- То есть мы должны выбраться на твердую почву. Так, по-твоему?
- Или вот калитка. На силовой подстанции. Она была взломана. И мы изо всех сил пытаемся дотумкать, почему ее взломали, а дверь трансформаторной отперли ключом.
Валландер понял. Нюберг вправду подошел к важным выводам. Комиссара захлестнула досада. Он давным-давно должен был сам до этого додуматься.
- По-твоему, тот, кто отпер трансформаторную, отпер и калитку. А потом взломал ее, чтобы сбить нас с толку?
- Вряд ли найдется более простое объяснение.
Валландер согласно кивнул:
- Здорово. Посрамил ты меня. Как только я раньше не увидел этой возможности!
- Вряд ли ты можешь думать обо всем, - уклончиво отозвался Нюберг.
- Какие еще детали, на твой взгляд, можно отбросить? Которые нам подсунули, чтобы сбить с толку?
- Тут требуется осторожность, - заметил Нюберг. - Иначе можно отбросить важное и сохранить несущественное.
- Все может оказаться существенным.
- Пожалуй, самое важное я сказал. Кстати, я не утверждаю, что прав. Просто размышляю вслух.
- Как-никак это идея, - сказал Валландер. - Новая вышка, на которую стоит взобраться, чтобы обозреть картину.
- Думая о нашей работе, я часто представляю нас как художников перед мольбертом, - проговорил Нюберг. - Мы делаем несколько штрихов, легонько макаем кисточку в краску и делаем шаг назад, чтобы иметь обзор. Потом снова подходим к мольберту, наносим следующий мазок. Наверно, самое-то главное - этот шаг назад. Ведь тогда мы вправду видим, что у нас перед глазами.
- Искусство видеть то, что видишь, - сказал Валландер. - Хорошо бы тебе рассказать об этом в Полицейской академии.
- По-твоему, молодым полицейским хоть чуточку интересно, что имеет сказать старый усталый техник- криминалист? - презрительно бросил Нюберг.
- Думаю, не чуточку, а куда больше. Несколько лет назад, когда я выступал перед ними, они слушали очень внимательно.
- Уйду на пенсию, - сурово произнес Нюберг. - Буду ткать ковры и ходить в горы. А больше ничего.
Черта лысого ты уйдешь, подумал Валландер. Но вслух, понятно, ничего не сказал. Нюберг встал в знак того, что разговор окончен, и отошел с тарелкой к мойке. Выходя из кафетерия, Валландер успел услышать, как он ворчит на скверную щетку.
Валландер продолжил прерванную прогулку по коридорам. Шел он к Ханссону. Дверь его кабинета была приоткрыта. В щелку комиссар видел, как он, по обыкновению, заполняет один из бесчисленных игровых купонов. Ханссон жил в нетерпеливом ожидании, что какая-нибудь из его сложных систем окажется эффективной и он вмиг разбогатеет. В тот день, когда лошади побегут так, как он рассчитывает, на него низойдет долгожданная великая благодать.
Валландер постучал, давая Ханссону возможность спрятать купоны, потом толкнул ногой дверь и вошел.
- Ты оставил записку, - сказал он.
- Мерседесовский фургон объявился.
Комиссар прислонился к косяку. Ханссон рылся в кучах бумаг на столе.
- Я еще раз зашел в базу данных, как ты велел. И вчера небольшая прокатная контора из Мальмё заявила, что, по их подозрениям, один из их автомобилей в угоне. Темно-синий «мерседес»-фургон. Его должны были вернуть еще в среду. Контора называется «Прокат легковых и грузовых автомобилей». Офис и стоянка расположены в районе Фрихамн.
- Кто арендовал машину?
- Ты не поверишь. Мужчина азиатской наружности.
- По имени Фу Чжэн? Расплачивался картой «Америкэн экспресс»?
- В самую точку.
Валландер сосредоточенно кивнул:
- Он должен был указать адрес, верно?
