Валландер встал, собираясь наведаться в туалет, когда в дверь постучали. Анн-Бритт.
Она сразу перешла к делу:
- Ты оказался прав. У Сони Хёкберг был парень.
- Как его зовут?
- Имя-то я знаю, а вот где он находится - нет.
- Почему?
- Похоже, он исчез.
Валландер посмотрел на нее и опять сел.
Было без четверти три пополудни.
25
Впоследствии Валландер неизменно будет считать, что в тот день, слушая Анн-Бритт, допустил ошибку, одну из самых серьезных в своей жизни. Когда она рассказала, что у Сони Хёкберг все ж таки был парень, он должен был сразу смекнуть, что в этой истории есть странность и что Анн-Бритт раскопала не всю правду, а только половину. А полуправды, как известно, имеют тенденцию оборачиваться полным враньем. Словом, он не заметил того, что должен был увидеть. Заметил совсем другое, след, верный лишь отчасти.
За эту ошибку заплачено дорогой ценой. В мрачные минуты Валландер думал, что она послужила одной из причин гибели человека. А могла бы вообще привести к катастрофе, которой, к счастью, не случилось.
Утром в понедельник 13 октября Анн-Бритт задумала выяснить все касательно парня, который, вероятно, был-таки у Сони Хёкберг. И для начала решила еще раз потолковать с Эвой Перссон. Прокуратура и ведомство по делам несовершеннолетних по сию пору пребывали в сомнениях, где именно следует находиться девчонке, пока идет дознание. Предварительно сошлись на том, что она будет сидеть дома под охраной. Определенную роль тут сыграл инцидент в управлении, к несчастью заснятый фоторепортером. Кое-кто наверняка бы поднял жуткий крик, если бы Эву Перссон оставили под арестом в полицейском управлении или иной кутузке. Потому-то Анн-Бритт беседовала с девчонкой у нее дома. Она разъяснила Эве (та казалась менее холодной и враждебной), что, рассказав все начистоту, она сама абсолютно ничем не рискует. Но Эва упрямо твердила, что ей ничего такого не известно. Про Калле Рюсса, с которым Соня раньше встречалась, она уже рассказала, а больше, мол, ни о ком знать не знает. Анн-Бритт по-прежнему сомневалась в искренности Эвы. Однако ничего не добилась и прекратила допрос. А перед уходом немного поговорила с Эвиной матерью наедине. На кухне, при закрытых дверях. Мамаша еле шептала, будто начисто потеряла голос, и Анн-Бритт предположила, что девчонка подслушивает под дверью. Ни о каком парне старшая Перссон тоже не слыхала. Однако винила Соню Хёкберг буквально во всем. Это она убила беднягу таксиста. Ее дочь не виновата. Мало того, еще и стала жертвой этого жестокого полицейского по имени Валландер.
Анн-Бритт не сдержалась, оборвала разговор и ушла, мысленно представляя себе перекрестный допрос, который дочурка наверняка учинила своей мамаше: «О чем вы шушукались на кухне?»
От Перссонов Анн-Бритт поехала прямиком в скобяной магазин, где работал Калле Рюсс. Они вышли в подсобку и, стоя среди мешков с гвоздями и бензопил, поговорили о случившемся. Не в пример Эве Перссон, Калле Рюсс отвечал на все вопросы открыто, не виляя. У нее сложилось впечатление, что он до сих пор влюблен в Соню, хотя их роман закончился год с лишним назад. Калле тосковал по ней, горевал по поводу ее смерти и был здорово напуган. Правда, с тех пор как они расстались, он мало что знал о жизни Сони. Хоть Истад и небольшой город, со знакомыми сталкиваешься не так уж часто. Вдобавок по выходным Калле Рюсс обычно ездил в Мальмё. Там жила его новая подружка.
- По-моему, есть один парень, - вдруг сказал он, - с которым тусовалась Соня.
О сопернике Калле Рюсс знал очень мало, фактически только, что зовут парня Юнас, а живет он один, в особняке на Снаппханегатан. Номер дома Калле назвать не мог, хотя и сказал, что это вроде бы на углу Фришюттегатан, по левой стороне, считая от центра. На какие средства Юнас Лан-даль существовал и чем занимался, он понятия не имел.
Анн-Бритт сразу же поехала туда. Первый дом на левой стороне оказался красивой современной виллой. Она вошла в калитку, позвонила. Хотя дом с первого же взгляда произвел на нее впечатление заброшенного. Откуда взялось это ощущение, Анн-Бритт объяснить не могла. Дверь никто не открыл. Она позвонила несколько раз, потом обошла вокруг дома. Постучала у черного хода, заглянула в окна. А когда снова очутилась у фасада, увидела возле калитки мужчину в халате и сапогах. Странное зрелище - холодное осеннее утро, а он вышел на улицу в халате. Незнакомец пояснил, что живет в доме напротив, а вышел потому, что заметил ее. Засим он представился: Ингве. Просто Ингве, без фамилии.
- Там никого нет, - решительно сообщил он. - Парнишка и тот куда-то пропал.
Разговор у калитки был недолгим, но полезным. Ингве, судя по всему, держал соседей под неусыпным надзором. И первым делом проинформировал Анн-Бритт, что несколько лет назад вышел на пенсию, а до того отвечал за безопасность в мальмёском ведомстве здравоохранения. Семейство Ландаль не из старожилов, чужаки, поселились здесь вместе с сыном лет десять назад. Купили дом у местного инженера, который перебрался в Карлстад. Чем, собственно, занимался Ландаль-старший, Ингве сказать не мог. Приехав сюда, эти люди даже не потрудились представиться соседям. Затолкали в дом мебель и сына и засели там, закрыв все двери. Их вообще редко когда увидишь. Сына, которому, когда они поселились в этом квартале, было лет двенадцать-тринадцать, частенько бросали одного, а сами подолгу путешествовали, бог весть в каких краях. Иногда вдруг возвращались, чтобы вскоре столь же внезапно исчезнуть снова. Мальчик жил в одиночестве. Вежливый, всегда здоровался. Но держался особняком. Покупал себе еду, забирал почту, спать ложился поздно. В одном из соседних домов жила учительница из его школы. По ее словам, учился он хорошо. Так вот и продолжалось год за годом. Мальчик взрослел, родители катались по свету. Ходили слухи, будто они выиграли кучу денег не то в тотализатор, не то в лотерею. Ведь, похоже, оба нигде не работали, а деньги у них явно водились. Последний раз кто-то видел их в середине сентября. Потом сын, успевший стать совсем взрослым, снова остался один. А несколько дней назад к дому подъехало такси, и он тоже куда-то исчез.
- Значит, дом стоит пустой? - спросила Анн-Бритт.
- Да, там никого нет.
- Когда точно вы видели это такси?
- В прошлую среду. Во второй половине дня.
Анн-Бритт, словно наяву, представила себе пенсионера по имени Ингве, как он сидит на кухне и записывает, что делают соседи. Люди любят глазеть на поезда, а за неимением оных либо пялятся в стенку, либо шпионят за соседями, подумала она
- Не помните, какой компании принадлежало такси?
- Нет.
Врешь, подумала Анн-Бритт. Еще как помнишь. Может, и марку автомобиля приметил, и номерной знак. Просто не хочешь, чтобы я тебя раскусила. А я и без того догадалась, что ты шпионишь за соседями.
У нее остался только один вопрос, вернее, просьба:
- Буду признательна, если вы сообщите нам, когда он появится.
- А что он натворил?
- Уверяю вас, ничего. Нам просто нужно с ним поговорить.
- О чем?
Его любопытство, ясно, не ведало предела. Она покачала головой. И он больше не стал допытываться. Но явно был раздосадован. Словно она нарушила некий товарищеский уговор.
Анн-Бритт вернулась в управление, и тут ей повезло. Уже через пятнадцать минут удалось установить и таксопарк, и шофера, который выезжал на Снаппханегатан. Таксист подъехал к управлению, и она прямо в
