– Удивительно, – заметил Марий. – Даже среди пиратов есть посредники. Украсть, а потом продать обворованному. Чистая прибыль! Пора бы что-нибудь предпринять против них, принцепс Сената, а?
– Пора.
– Что вы предлагаете?
– Дать специальное поручение одному из преторов. Выделить ему корабли и моряков и послать на борьбу с пиратами вдоль всего побережья.
– Его можно именовать правителем Сицилии, – добавил Марий.
– Неплохая мысль!
– Хорошо, принцепс. Давайте как можно быстрее созовем отцов-сенаторов и примем такое решение.
– Прекрасно… Вы знаете, Гай Марий, что я могу не соглашаться с вами, но мне очень нравится ваша способность действовать без лишней суеты и помпы.
– Казначейство, услышав наш проект, завопит, как весталка, приглашенная на обед в публичный дом, – усмехнулся Марий.
– Пусть! Если мы не усмирим пиратов, торговля между Востоком и Западом замрет. Корабли и моряки, – задумчиво проговорил Скавр. – Сколько их потребуется, как вы полагаете?
– Восемь или десять флотилий. И, скажем, тысяч десять обученных моряков. Если мы столько наберем.
– Наберем, – уверенно заявил Скавр. – В крайнем случае пригласим кого-нибудь с Родоса, Галикарнаса, Афин, Эфеса… За это не волнуйтесь!
– Поведет их Марк Антоний, – продолжал Марий.
– Как, не ваш брат? – удивленно прервал его Скавр.
Марий опять усмехнулся, не показывая волнения.
– Как и я, Марк Эмилий, мой брат Марк предпочитает сушу, тогда как Антонии любят море.
Скавр рассмеялся:
– Любят, но издалека!
– Верно. Но с нашим Марком Антонием все в порядке. Он справится.
– Мне тоже так кажется.
– Казначейство же будет так занято нытьем и стенаниями по поводу поставок Марка Эмилия и пиратских нападений, что даже не заметит, сколько денег стоит армия голодранцев, – улыбнулся Сулла.
– Поскольку Квинт Лутаций тоже должен будет набрать себе такую армию.
– О, Луций Корнелий! Вы слишком долго находитесь под командованием Гая Мария, – заметил Скавр.
– Я тоже так думаю, – заметил Марий. Но в объяснения вдаваться не стал.
Сулла и Марий уехали в Заальпийскую Галлию в конце февраля – их задержали похороны Юлиллы; Марция согласилась остаться в доме Суллы, чтобы присматривать за детьми.
– Однако, – угрожающим тоном произнесла она, – не навсегда, Луций Корнелий! Мне уже почти пятьдесят и я хочу отправится в Кампанию, на побережье. Мои старые кости не выносят римской сырости. Вам будет лучше всего снова жениться. Пусть у детей будет мать, а может и братишки или сестренки, чтобы было с кем играть.
– Придется подождать, пока не разберемся с германцами.
– Хорошо, после германцев.
– Года два…
– Два? Один!
– Может и так. Но – сомневаюсь. Рассчитывайте уж сразу на два, теща.
– Но не днем больше, Луций Корнелий!
Сулла посмотрел на нее, насмешливо подняв бровь:
– Лучше подыщите мне приличную жену.
– Шутите?
– Что вы! – воскликнул он, теряя терпение. – Думаете, я могу искать в Риме себе новую жену? Если хотите уехать, как только я вернусь домой, то подыщите подходящую женщину, которая освободит вас от хлопот.
– Ну и какую же?
– Неважно! Главное, чтобы могла стать хорошей матерью моим детям.
По этой и по многим другим причинам Сулла был рад покинуть Рим. Чем дольше он здесь оставался, тем сильнее становилось его вожделение к Метробиусу, а чем чаще он будет видеться с Метробиусом, тем сильнее, как он подозревал, ему будет хотеться этих встреч. Сулла уже не мог руководить Метробиусом, как некогда: Метробиус уже достиг того возраста, когда человек становится духовно самостоятельным. Да, лучше Сулле быть подальше от Рима! Сожалел он только о детях. Очаровательные малыши. А как любят папу! Он мог бы отсутствовать долго-долго, но при встрече они все равно распростерли бы ему объятья. Почему взрослые не умеют так любить?
