Юлия грустно улыбнулась.
– Он уехал в Италийскую Галлию сразу после триумфа. С каждым днем ему все труднее ладить с тещей.
– Что ж, – бодро откликнулся Марий, – это-то понятно! Его теща – единственный человек, которого и я побаиваюсь.
– Очаровательная женщина Марция, – погрузился в воспоминания Рутилий Руф. – По крайней мере, была такою.
– Она активно занята поисками новой жены для Луция Корнелия, – вступил в разговор Цезарь.
Рутилий Руф сдавил пальцами косточку чернослива.
– Несколько дней назад я был приглашен на обед к Марку Эмилию Скавру, – в его голосе прозвучало озорное удовольствие. – И готов биться об заклад, что Луций Корнелий скоро сам найдет себе жену.
– Быть не может! – Аврелия подалась вперед. – Дядя Публий, о чем вы? – Вы про маленькую Цецилию Метеллу Далматийскую? Про жену самого принцепса?
– Луций Корнелий только взглянул на нее, когда ее представили и тут же покраснел. И сидел потом за столом, как дурак, уставясь в ее сторону.
– Тебе могло показаться, – усомнился Марий.
– Почему же? Даже Марк Эмилий заметил – а уж он-то никогда не отличался особым вниманием к своей обожаемой Далматике. Недаром он отослал ее в спальню сразу после окончания трапезы. Она была весьма разочарована. Но уходя, успела бросить восхищенный взгляд на Луция Корнелия. Тот даже пролил вино из бокала.
– Слава богам, что он пока не может вылить свое вино в чашу ее лона, – мрачно пошутил Марий.
– О, только не это! Ни к чему еще один скандал! – воскликнула Юлия. – Луций Корнелий не должен, не может затевать новые безумства. Гай Марий, ты не мог бы ему об этом намекнуть?
Марий скорчил такую гримасу, какой мужья отвечают на нелепые требования жены:
– Конечно, нет!
– Почему же?
– Потому что личная жизнь любого человека – это его собственное дело. Вряд ли ему понравится, если я буду совать нос в его личные дела.
Юлия и Аврелия выглядели смущенными и огорченными.
Всегда выступавший в роли миротворца Цезарь прокашлялся и заговорил:
– Пока Марк Эмилий Скавр выглядит так, будто собрался жить не меньше тысячи лет, да и то расстанется с жизнью не по доброй воле, не думаю, что нам следует особо беспокоиться о Луции Корнелии и Далматике. Кажется, Марция сделала выбор – и я слышал, что Луций Корнелий его одобрил. Так что вскоре мы получим приглашения на свадьбу. Вот только вернется он из Италийской Галлии.
– Кто? – спросил Рутилий Руф. – Я ничего не слышал!
– Элия, единственная дочь Квинта Элия Туберона.
– Это та, длиннозубая, что ли? – уточнил Марий.
– Ей уже за тридцать, она ровесница Луцию Корнелию. Он, кажется, не хочет больше иметь детей, поэтому мать решила, что идеальный вариант – бездетная вдова. Тем более, она еще вполне ничего…
– И из прекрасной старинной семьи, – добавил Рутилий Руф. – И богата!
– Тогда можно поздравить Луция Корнелия, – тепло проговорила Аврелия. – Ничего не могу поделать – он мне нравится.
– И нам всем, – Марий улыбнулся, глядя на нее. – Гай Юлий, не ревнуешь?
– У меня есть более серьезные соперники, чем простой легат, – усмехнулся тот.
Юлия удивленно взглянула на него.
– Правда? И кто же?
– Его имя – Луций Декумий. Этакий тщедушный коротышка лет сорока с тощими и волосатыми ногами, слипшейся от грязи шевелюрой и сильным запахом перегара, – Цезарь пододвинул к себе блюдо с сушеными фруктами, выискивая изюминки посочнее. – Мой дом постоянно заполнен букетами цветов в прекрасных вазах. Сезон или не сезон – для Луция Декумия это роли не играет. Он посылает их каждые четыре-пять дней. И ходит к моей жене в гости! А к нашим детям относится так, что я иногда чувствую себя лишним в доме…
– Остановись, Гай Юлий! – рассмеялась Аврелия.
– Кто таков? – спросил Рутилий Руф.
– Содержатель – или как он там называется, – братства перекрестка, которое располагается в одном из доходных домов Аврелии.
– Луций Декумий и я понимаем друг друга, – пояснила Аврелия, выхватывая изюминку почти изо рта у Цезаря.
– Что значит – понимаем? – не отставал Рутилий Руф.
– Он занимается своими делами везде, кроме окрестностей моего дома.
– А чем же он, собственно, занимается?
