– Тебе не нравится?
– Нормально. Я вообще-то не любитель пирсинга, но тебе идет.
– Я еще в паре мест начала носить пирсинг, – заулыбалась Марика. – Хочешь посмотреть?
– Еще как!
Мы разделись, и я с удовольствием начал искать на восхитительном теле Марики свеженавешанный пирсинг. Это занятие так возбудило нас обоих, что мы тут же перешли к более привычным способам выразить глубокую взаимную симпатию. А потом, когда мы оба решили немного передохнуть, я спросил ее, почему она свободно ходит днем, не боясь солнца.
– Я вампироморф, – ответила она. – Что-то среднее между человеком, вампиром, животным и низшим демоном. Мои создатели попытались взять у каждого существа, использованного для моего создания, все его достоинства и убрать все недостатки. Я не только выношу солнечный свет. Например, мне не страшно серебро. И у меня почти стопроцентная устойчивость к боевой магии всех уровней, кроме первого. В каком- то смысле я – совершенство. У меня есть только один недостаток – я бесплодна.
– Целуешься ты как настоящая девушка. – Я пропустил мимо ушей последнюю фразу Марики.
– Ах, дорогой, я и есть девушка. Особенно когда чувствую твои прикосновения и поцелуи.
– А я тебе нравлюсь?
– Милый, я влюбилась в тебя еще в замке Гранстон. Правда, ты тогда воротил от меня рожу и целовал меня так, будто жабу в зад целуешь, но я тебя понимаю. Куршавель и в самом деле была страшненькая. Я очень старалась не привлекать к себе внимания.
– Как тебе это удается? Я имею в виду – чары?
– Одна из способностей вампира. Между прочим, ты тоже обладаешь этой способностью. Например, можешь влюбить в себя любую женщину. Увести ее от мужа. Попробуй как-нибудь.
– Мне нужна только ты.
– Лжец! Тебе нужно это. – Она вытянула свою великолепную стройную ногу. – И это. – И тут она погладила себя по восхитительному бюсту. – А вот это, – Марика постучала себя пальцем по лбу, – тебе ни к чему.
– Не хочу спорить с тобой, когда ты начинаешь говорить глупости.
– Ну что ж, тогда одеваемся.
Меня покоробил такой цинизм. Первый раз я встретил девушку, пусть даже и мутанта, которая так себя ведет.
– Давай о деле, Осташов, – сказала Марика, застегивая свою куртку. – Завтра мы будем в Колошарах, так называется столица Коловашии. Замок Чоп расположен от нее в нескольких милях к северу. В Колошарах полно агентов Радулеску, и они тут же сообщат графу о нашем появлении. Поэтому нужно действовать быстро.
– Я готов, – ответил я, не совсем понимая, куда она клонит.
– Сейчас я вас покину. Тога уже получил указания, куда ехать. Встретимся завтра в условленном месте. Там и разберемся с планом действий. Ты должен хорошенько отдохнуть.
– Ты меня бросаешь?
Марика только печально махнула рукой и покинула фургон. Я остался один.
– Не давай ей надежду, если не любишь ее, – предупредил меня Эль-Шаба. – Иначе ты просто разобьешь ей сердце.
– Вампир разобьет сердце вампироморфа. – Я покачал головой. – Никогда не слышал ничего более идиотского.
Остаток дня я отсыпался в фургоне, а с наступлением темноты выбрался наружу. Мы ехали вдоль красивой речной долины по широкой проселочной дороге. Ярко светила луна. Хатч рассказывал нам анекдоты, и мы с Тогой ржали до упаду. А потом впереди показались какие-то огни, и Тога сказал:
– Ого! А вот и застава.
Мы подъехали к кучке покрытых соломенными крышами строений, возле которых расхаживали люди в кожаных доспехах и с алебардами в руках. Один из них подошел к фургону.
– Кто такие и куда едете? – осведомился он.
По лицам Хатча и Тоги я догадался, что они не понимают солдата. Самое время применить на практике Дар Полиглота.
– Мы лансанцы, офицер, – сказал я. – Бродячие артисты. Хотим дать представление в Колошарах.
– Я по вашему дурдому на колесах вижу, что вы артисты. За въезд в Коловашию положена плата, – сказал военный. – Тридцать дукатов с человека.
– Хорошо. – Я развязал мошну и отсчитал сто дукатов. Пошлина была безбожно высокой, но с властью не спорят. Мой кошелек после этого кровопускания совсем сморщился. – Пусть будет так. Держи и дай нам проехать.
– Держитесь подальше от замка Чоп, – предупредил офицер, пересчитав деньги. – Его светлость граф Радулеску не любит чужаков. Мне, конечно, плевать, что с вами будет, просто я это всем приезжим говорю.
– Его светлость… – Я запнулся и с трудом отвел взгляд от солдата. Что-то навалилось на меня. Это было новое чувство, которое я никогда не испытывал раньше. Во-первых, я услышал стук его сердца. Во-вторых, я почувствовал запах его крови.
И мне непреодолимо захотелось его укусить. Ощутить на языке соленый металлический вкус красной влаги, полной жизни и пьянящей, как самое лучшее и дорогое вино.
– Что с тобой? – испуганно шепнул Хатч, который заметил, что со мной что-то не так.
– Ничего, просто затошнило что-то… Хорошо, офицер. – Я вдруг понял, что мой голос как-то странно изменился. – Мы учтем.
– Нннооо! – крикнул Тога, и наш фургон вкатился на территорию суверенной Коловашии. Я стянул с руки перчатку, засунул палец в рот и похолодел.
– У меня выросли клыки, – дрожащим голосом сказал я, глядя на Хатча.
– Этого и следовало ожидать, – отозвался Тога, глянув на меня. – Смотрится жутковато.
– И этот офицер, – я вытер со лба выступивший пот, – я хотел его укусить.
– Ну и укусил бы. Они тут, небось, все своим графом не по разу покусанные.
– Тога, остановись-ка, – попросил я. – Пойду я в фургон. От греха подальше.
– Ты хочешь сказать… – Хатч отшатнулся от меня.
– Да, хрен тя возьми! – выпалил я, спрыгнул на землю и полез в фургон. На душе было муторно и погано. Я лишился последнего человеческого счастья – общения с друзьями.
Ночью мне стало плохо. Болели голова и живот, появился жар, дрожь в руках и тошнота. Я сразу вспомнил, что говорил мне Консультант. Кстати, о Консультанте…
Он появился в фургоне, едва я в третий раз произнес свой ник.
– Что, плохо? – с участием спросил он.
– Сволочи! – проскрипел я. – Ненавижу вас!
– Выпейте. – Консультант протянул мне стакан с чем-то темно-красным. – Вам сразу станет легче.
– Что это?
– Кровь. Человеческая кровь, первая группа, резус-положительная.
– У… убери эту мерзость!
– Какой вы чудак, право слово. В этом нет ничего ужасного или противоестественного. Для вампира совершенно нормально…
– Пошел вон!
Консультант пропал, на этот раз без вежливых прощаний. Я стиснул зубы. Слезы помимо воли наворачивались мне на глаза. Хотелось выть от бессилия, тоски, отчаяния.
Не буду! Сдохну, а не буду! Я внушил себе, что один-единственный укус, один-единственный глоток – и все, граница будет пройдена безвозвратно. Я никогда не стану прежним. Я стану настоящим, стопроцентным, необратимым вампиром. И еще я подумал о том, что, наверное, вот так же мучаются алкоголики или наркоманы, когда пытаются завязать. Но у них, по крайней мере, не растут клыки во рту…
