Несмотря на эти призывы, большинство ничего не ведающих охранников не спешили прятаться, хотя и попятились к домикам.
– Никому не стрелять! – продолжал пытаться что-то объяснить Максим. – Может, они просто мимо пролетят!
Но он ошибся. До неизвестных машин оставалось метров сто, когда те вдруг изменили курс, свернули к лагерю и открыли огонь. Обладавший прекрасным зрением Гончаров успел заметить, как на носу первой машины выдвинулось устройство, напоминавшее ежа, увитого спиралью. Майору показалось, что оттуда беззвучно отделилось светящееся облако, но уже через секунду он сообразил, что это рой тех самых «электрических шариков», про которые рассказывал Черноскутов.
Пока охранники лагеря хлопали глазами, вылупившись на странное явление, Гончаров лихорадочно прикинул, где можно найти защиту. Ближайшим укрытием был стоявший рядом БТР, и Гончаров бросился под его корпус, памятуя о словах Черноскутова и стараясь не прикасаться к металлическим частям. Солдаты, очевидно, тоже уже слышавшие про поражающие факторы неизвестного оружия и неуязвимость странных аппаратов даже для ДШК, кинулись прятаться, а за ними охранники, невольно поддаваясь общему порыву, тоже бестолково побежали кто куда.
Но, хотя «электрические шарики» летели существенно медленнее пуль и даже стрел, выпущенных из хороших луков, мало кому удалось скрыться. Тучка переливающихся мячиков накрыла толпу, и треск лопающихся миниатюрных шаровых молний слился в череду неожиданно громких разрядов и криков людей.
У Гончарова возникло впечатление, что полёт шаров как-то корректировался на манер управляемых снарядов. Александр запоздало подумал, не рванут ли от разрядов бензобаки или боекомплект в БТРе, но менять позицию было уже поздно.
Несколько шариков лопнули почти под колёсами машины в опасной близости от майора, и даже через воздух он почувствовал ощутимый электрический удар. Кто-то дико заорал в мокрой бане, отдельные фигуры бегали туда-сюда в поисках укрытия, а чёрные машины начали плавать над лагерем, высматривая жертвы и добивая их одиночными направленными выстрелами. Где-то застучал автомат, но почему-то тут же захлебнулся.
Пакгауз с заключёнными стоял несколько в стороне, и Гончаров надеялся, что люди внутри догадаются сидеть тихо, не привлекая внимания странных аппаратов. Но если через выбитые окна туда попадёт порция «мячиков»…
– Эх, да что ж такое, бляха муха! – воскликнул, решившись, Гончаров и резко толкнул тело к открытому десантному люку между средними колёсами БТРа.
Сейчас он даже забыл, что большинство охранников и солдат фактически являлись его тюремщиками – просто неизвестно кто, неизвестно какие твари на глазах майора убивали людей, и всё остальное было пока не в счёт.
На БТР вот-вот мог обрушиться новый шквал странных разрядов, и не теряя ни секунды, майор прыгнул на сиденье наводчика, с радостью заметив, что лента заранее вставлена в КПВТ. Лёгкий пулемёт оказался не заряжен, но самое главное, что тяжёлый был готов к стрельбе. Почти одновременно дёргая выключатель электроспуска и оттягивая затвор, майор припал к окуляру и закрутил ручки поворота башни и подъёмного механизма, ловя в прицел чёрные машины.
Гончаров вспомнил, что Максим говорил про какую-то защиту, предохранившую неизвестные машины от выстрелов тяжёлого пулемёта Лобстера, но отступать уже было поздно, да и чужаки как по заказу проплывали в воздухе сразу два рядом. Башня ещё двигалась на поворотном механизме, когда майор нажал на кнопку. Оглушительно загрохотало, и в лентосборнике зазвенели пустые гильзы.
Всё-таки он достаточно давно не вёл огонь из такой штуки, как пулемёт Владимирова, и первую очередь засадил в «молоко». Машины развернулись и как-то не слишком резво порхнули в стороны.
Недолго думая, Александр повернул башню за той, что пошла правее, и поймал сверкающую антрацитом болванку точно на пересечении центров шкал боковых поправок и углов прицеливания.
В поле зрения он увидел летящие откуда-то с левой стороны смертоносные шарики и понял, что вторая «конфетница», выйдя из-под обстрела, теперь открыла огонь по БТРу. Почти сразу майора дёрнуло куда сильнее, чем в первый раз под колёсами. Спасло Гончарова, наверное, то, что сам он в этот момент держался только за прорезиненные рукоятки, а окуляр прицела имел толстую губчатую закраину.
Пальцами, сведёнными электрической судорогой, Александр притормозил вращение башни и надавил кнопку электроспуска. Серия четырнадцатимиллиметровых снарядов понеслась к чужаку, как раз завершавшему разворот.
В прицеле Гончаров увидел вспышки на корпусе аппарата, о которых упоминал Черноскутов, и подумал, что это как раз действует защитное поле, непреодолимое для пуль. Но уже в следующее мгновение от чёрной машины полетели ошмётки, она накренилась на бок и, выбросив облако то ли пара, то ли дыма, завалилась камнем на землю метрах в тридцати от одного из лагерных вагончиков.
Превозмогая оцепенение в конечностях, Гончаров уже чисто автоматически старался поймать на мушку вторую машину. Та резко снизилась и начала удаляться. Майор крутанул башню назад и, опустив ствол пулемёта вниз почти до упора, дал длинную очередь, рискуя зацепить открытые заслонки воздухопритоков на корпусе БТРа. Крупнокалиберные пули прошли чуть выше летательного аппарата, и Александр, не отрывая палец от кнопки, вывернул рукоять подъёмного механизма предельно вниз.
Пулемёт вдруг захлебнулся – кончились патроны в ленте, но буквально две последние пули чиркнули по обшивке чёрной машины, вырвав из неё кусок. Аппарат вильнул, но не упал, а продолжал удаляться, и Александр видел, что за ним тоже потянулся белесоватый дымок.
Двигаясь всё ещё не слишком уверенно после удара электрическим разрядом, майор начал искать новую коробку с лентой, но когда нашел, понял, что пулемёт перезарядить не успеет – невысоко летевшая машина уже скрывалась за краем начинавшегося в отдалении леса. Он с досадой бухнул коробку в держатель и некоторое время сидел, разминая кисти рук и предплечья, по которым бегали мурашки. «Первый контакт закончился неудачно», – неожиданно подумал Гончаров.
Александр чертыхнулся и выглянул из люка наружу. К бронетранспортёру инстинктивно пригибаясь, направлялись Черноскутов и ещё человек семь-восемь – похоже, всё, что осталось от охраны лагеря и приехавших вместе с Максимом солдат. У людей ещё не прошёл испуг, но одновременно все были возбуждены впечатлением от дуэли невиданных летающих машин и простецкого, пованивающего бензином бронетранспортёра.
– Ну ты, братан, даёшь, – с развязным восхищением сказал один из охранников, мужик с несколькими синими перстнями на пальцах. – Конкретно сделал педерасов.
Майор взглянул на говорившего: последнее слово тот именно так и произнёс, без буквы «т».
– Ключ от сарая у кого? – спросил Александр вместо комментариев.
– Ты чё, их выпустить хочешь? – Охранник лагеря дёрнул головой, как взнузданный конь.
– Именно, – кивнул Гончаров, – и мешать мне не советую, а то я сейчас ещё кого-то сделаю.
Блатной хотел что-то возразить, но вдруг усмехнулся и хохотнул, повторно мотнув головой, удивляясь дерзости майора.
– Ты не понтуйся. Вовик, – Черноскутов взял мужика за плечо. – Ты же видишь, что происходит, давайте без глупостей.
– Да так оно… – пробормотал мужик. – Мы тоже с понятиями… Только хрен знает, где сейчас ключи искать. Может, у Симака в конторе где-то?
– Понятно, – констатировал Гончаров и пошёл к сараю, доставая ПМ из кобуры.
В высоко расположенных окнах майор увидел несколько лиц, прильнувших к решёткам: очевидно, люди стояли на плечах друг у друга. Среди прочих он узнал Домашникова, который тряс кулаком с оттопыренным большим пальцем.
Подойдя к воротам, Гончаров осмотрел запоры и крикнул внутрь, томившимся в ожидании заключённым:
– Граждане, отойдите от ворот – я замки отстрелю! Подальше отойдите на всякий случай, чтобы пулей случайно не задело!..
Люди вырвались из сарая и остановились, с ненавистью глядя на оставшихся в живых охранников, да и на солдат с Черноскутовым тоже. Гончаров поднял руки, призывая к спокойствию и вниманию:
