оружие.
Позанимавшись до пота, прошел отдохнуть в каюту, проигнорировав скудный обед на военном корабле. От нечего делать решил порыться в сундучке – надо было все-таки оценить мой военный трофей. Так, сверху лежали серебряные и золотые монеты, ниже – золотые колечки, перстни, броши, драгоценные камни в различных оправах. Я высыпал содержимое на постель, лучики солнца падали на камни, и они радужно переливались. А вот это уже интересно – из сундучка выпали бумаги, некоторые листы от влаги или времени пожелтели. Я стал их просматривать – долговая расписка – пирату был должен двести эскудо некий сеньор Моралес.
Я порвал записку, ничего теперь Моралес пирату не должен. Еще лист – купчая на покупку дома в Гааге – дом, значит, купил пиратский капитан. Эту бумагу тоже в мусор. Посмотрим дальше – тоже интересно – банковский вексель на анонимное лицо. Я его сунул в карман вместе со своей распиской. Следующая бумага оказалась банковской распиской на две тысячи гульденов в банке Амстердама на имя капитана. Бумагу я тоже порвал. Теперь банк никогда и никому их не отдаст. Я, не зная подписи капитана, тоже их получить не смог бы. Осталась последняя бумага.
Развернул – карта. Но вот что интересно – карта не Северного моря, где пиратствовал капитан, а Антильских островов. Я внимательно рассмотрел карту – была она старой, потертой на сгибах, в одном месте я нашел маленький крестик карандашом. Что бы это могло быть? На обороте – еле видные карандашные следы. Интересно! Я вышел из каюты и направился к штурману, выпросил у него лупу и стал изучать следы карандаша. На бумагу записывал те цифры, что видны были четко.
Так, имеем долготу и широту, правда, одна цифра очень нечетко – то ли восьмерка, то ли шестерка, а может, и тройка. Ерунда какая-то! А если ерунда, зачем капитан хранил ее в сундучке? Этот головорез не хранил бы с драгоценностями старую карту. Понятно, что хорошая карта – большая ценность, но она бы лежала на полке вместе с другими картами, а эта – отдельно в сундучке. Неужели клад какой-то припрятал? Интересно! Ладно, займемся этим попозже. Я пересчитал деньги, приблизительно прикинул стоимость драгоценных камней. Хм, да я, выходит, богат!
Следующей нашей остановкой стал Любек – самый большой и богатый порт немецкой земли. Капитан сказал, что простоим несколько дней – по велению Петра прикупить кое-каких товаров. Любек – центр Ганзейского союза и, пожалуй, все товары здесь были в достатке. На торгу и в лавках не было ничего такого, чего не возили бы вездесущие купцы – от русских мехов до китайской рисовой бумаги или ананасов из Америки. Я решил не тратить время попусту и приобрести хорошие медицинские инструменты. Долго я ходил по лавкам, пока в приобретенный новомодный саквояж не легли выбранные мною скальпели, зажимы, иглы, шелковые нити, даже ранорасширитель. Под конец случайно приобрел пару градусников – в России их еще не было. На выходе с торговой площади наткнулся на лавку часовщика и после долгого торга приобрел замечательные швейцарские часы, главное – с секундомером.
Придя на корабль, я разложил на койке инструменты и мысленно повторил ход нескольких операций. По-моему, все инструменты были в наличии. Ну, теперь и в России я не пропаду. Деньги, вещи – могут украсть, и я снова нищ, а знания не потеряешь, если только не пропьешь. Мне это пока не грозило.
На судно погрузили товары, и мы снова подняли паруса. Дальше шли без остановки до Иван-города. Здесь капитан объявил, что стоянка долгая и ежели я пожелаю, могу сойти на берег и добираться сам. Я пожелал. Надоело болтаться в море, чувствуя себя ограниченным – куда выйдешь за пределы корабля. И так – неделями.
Я, конечно, тренировался со шпагой и метанием ножей, в коем искусстве достиг больших успехов, но все-таки было скучно, да и еда уныло однообразная. Матросам-то ладно, на службе государевой, но мне, при моих деньгах есть кашу с солониной?
В Иван-городе быстро и удачно сел на палубное судно до Пскова и через пару дней прибыл на место. Первым делом снял гостиницу и отправился на торг. Хотелось одеться в русские одежды, ведь до сих пор я был одет в коротенькое матросское платье. Можно было, конечно, в Любеке или Киле и одежду купить, да только торговали там европейской одеждой по моде – коротенькие штанишки до колен, чулки, жилеты и короткие курточки. В России я бы выглядел как белая ворона. Известное дело – к чужеземцам какое доверие?
Рыночная площадь Пскова поражала богатством выбора и красками. Вот чего мне не хватало в чужеземной одежде, все там было скромно, цвета на мужчинах белые, серые, черные. То ли дело на Псковщине. Рубахи синие, красные, желтые, да материал – хоть ситец, хоть шелк. Я быстро подобрал себе пару штанов, три рубашки, камзол, плащ и что-то вроде шапочки. Ходить с непокрытой головой было неуважительно, в первую очередь – к себе. Только крестьяне на пашне ходили без головных уборов. Придя на постоялый двор, попросил хозяина затопить баньку. Тот отнекивался поначалу, но пригоршня мелких медных монет решила в мою пользу. Часа через три банька была готова, и хозяин позвал меня мыться, дав дворовую девку для помощи. Войдя в предбанник, я разделся, девка быстро скинула сарафан и рубашонку и шмыгнула в парную. Когда я вошел, она плесканула ковшик кваса на раскаленные камни. Густой хлебный пар окутал меня. Должен сказать, что на Руси в банях мужчины и женщины мылись вместе, не видя в том ничего зазорного. Натопить печь требовало уйму времени и дров, поэтому, пока баня была разогретой, ею старались воспользоваться все. Я окатил себя теплой водой и улегся на полку. Девка принялась охаживать меня веником. Хорошо-то как, я уж пару лет, что не был на родине, не мылся в бане. Так, обмывался, конечно, но баня – это не просто смывание грязи. Девка натерла меня мочалкой со щелоком и обмыла водой. Я вышел в предбанник, девка протянула кувшин с прохладным пивом. Не спеша продегустировал – прекрасно, как ангел босыми пятками по телу прошелся! Немного передохнув, зашли в парную снова. Весь ритуал повторился. Выйдя в предбанник, я оделся в новые одежды, чтобы не выглядеть казенным человеком. Хозяин аж руками всплеснул, увидев меня:
– Вот сейчас сразу видно – боярин, не меньше. А поначалу я думал – немец. Да странный такой – по- нашему говорит справно, одежда казенная, морская, да вишь, лицо бритое, так государь повелит всем мужеска пола бороды брить али налог с бороды платить. Ужинать будешь ли?
– Обязательно! – Я сделал заказ, не спеша поел жареной курицы с овощами, карасей в сметане, вязигу с горошком, запив квасом с блинами и икрой.
Еле одолев заказанное, поднялся в номер, запер дверь и рухнул на постель. Давно мне не было так хорошо – чистый, сытый, а главное – на родине, где и воздух кажется другим, не то, что в Европе. К тому же в Европе и мылись редко, и попахивало от некоторых джентльменов и мсье очень уж отвратительно. Если дамы хотя бы освежались розовой водой, то мужчины – за редким исключением, – гигиене внимания не уделяли.
Какая там чистка зубов? А теперь, вишь ты, «Немытая Россия»! Да вы сами сначала мойтесь регулярно, ведь есть с кого брать пример – с греков или италийцев. Так размышлял я, незаметно погружаясь в объятия Морфея.
Утром, за завтраком хозяин обмолвился о купеческом большом обозе, что выходит завтра в Тверь. Я навострил уши.
– Хозяин, поподробнее об обозе можно?
– А ты поговори с купцами – вон они у окна сидят.
Я подошел, поздоровался, извинился, что прерываю трапезу. Мне в разнобой ответили, пригласили присесть.
– В чем нужда, человече?
– Хозяин обмолвился, в Тверь направляетесь?
– Истинно так.
– С собой не возьмете ли попутчиком?
Купцы меня оглядели.
– Кто будешь?
– Кожин Юрий, лекарь из Москвы.
– Ну что же, место на подводе есть, можно и взять, только медленно обоз идет, не сподручней на корабле, по воде будет?
– Не хочу по воде, устал уже от моря.
Купцы понимающе засмеялись.
– Завтра утречком раненько будь готов, половину денег вперед. Оружием каким владеешь?
