Начало фильма Жене понравилось — море, корабли, дно океана. Но когда из клубящейся пузырями бездны выскочил Морской Дьявол, Женя ужасно перепугался и залез под сиденье. Ему казалось, что здесь его чудовище не достанет. Напрасно бабушка минут десять уговаривала его вылезти, рассказывала, что это не Дьявол, а очень хороший человек Ихтиандр. Женя не поддавался. Наконец ему показалось, что поуговаривали его уже достаточно, да и ноги устали. Женя вылез, стал с интересом следить за экраном, забыв про чудище. И тут дал о себе знать крюшон: Женю вырвало. При этом он умудрился сохраняя свои новые шорты направить весь крюшон бабушке на платье — оно же не такое красивое. Человека-Амфибию Женя посмотрел очень не скоро, а крюшон не пил больше ни разу в жизни.
Женя постоял возле кинотеатра, посмотрел афишу — ничего интересного — и свернул в переулок Ивановский. Странный это был переулок. Казалось, что начинается он только отсюда, от Родины. Фиг вам! Переулок продолжался и на той стороне Ленинской. Только он хитро прятался за домом с телефонной станцией. Женя вышел на небольшую аллейку и двинулся направо, вдоль забора летнего зала кинотеатра. Однажды он с пацанами пробовал смотреть кино с этого забора — не понравилось. Сидеть было очень неудобно, а изнутри вдоль забора какие-то садисты понасажали колючих акаций.
Справа тир, потом двор школы, номер которой Женя всегда забывал. Слева — небольшой магазинчик и общественные бани. Интересно сколько ему было лет, когда его туда водили. Жене казалось, что он смутно помнил этот момент. Во всяком случае, потом он не любил афишировать сей факт своей биографии — зал-то был женский!
Женя перешёл улицу Интернациональную, прошёл мимо университета. Почему-то народу здесь всегда было намного меньше, чем возле ГНИ. А ведь здание большое! Может, им собираться больше трёх запрещают. А может, они рассасываются по скверу, который у них прямо напротив главного входа. А за сквером — ещё один корпус и общежитие. Они его почему-то называют «аппендикс». Удобно. Но всё-таки университет расположен неудачно, то ли дело
Дальше пошёл частный сектор, до самой Московской, а по-простому — до «Еврейской слободки». Где можно купить чёрный пистолет? Где можно купить анашу, морфин, промедол.… Да ясно, всё это продаётся на Еврейской слободке. Там есть даже то, о чём вы не подозреваете. «Вам нужна атомная бомба? Пожалуйста, сделайте заказ заранее».
И угораздило же военкомату разместиться в таком месте. А может это специально? Чёрт его разберёт. Как сказал один умный человек бюджеты Министерства обороны и «Еврейской слободки» очень похожи — оба они строго секретны.
Перед входом во двор военкомата два призывника размешивали в ведре извёстку. Рядом стоял капитан с унылой физиономией и тоскливо смотрел куда-то вверх. Женя проследил за его взглядом и обомлел: на высоте трёх метров, почти под самой крышей, виднелась до невозможности наглая надпись. Красной краской прямо по побелке было написано: «Make love, not war».
Капитан явно собирался уничтожить крамольный призыв с помощью наспех отловленных призывников. Хорошо, что третьего им не надо, ещё не хватало извёсткой измазаться. Женя быстро прошёл во двор, пока капитану не пришло в голову, что три лучше, чем два и зашёл в кабинет третьего отдела.
В кабинете имели место быть: женщина-делопроизводитель и майор — начальник отдела, что само по себе уже являлось маленьким чудом. До этого Женя видел майора только один раз и то мельком. Ему даже бумажки на подпись оставлять приходилось, видимо у майора помимо основной работы имелись многочисленные обязанности, не дающие ему возможности находиться на рабочем месте. По защите Родины, естественно.
Сейчас майор сидел за столом и выписывал что-то из толстенной книги. Женя отдал справку, сел и стал ждать пока женщина заполнит бумаги дающими ему право на получение высшего образования и гарантирующие, что однажды его не загребут прямо с занятий.
— Что, поступил? — спросил вдруг майор хриплым голосом.
Женя даже не сразу сообразил, что обращаются к нему, настолько неожиданно было услышать голос этого неуловимого защитника государственных интересов.
— Поступил, вот справку принёс, — осторожно ответил Женя, а в голове уже начали тенью проноситься нехорошие предчувствия. Но майор был настроен по-деловому.
— Поступил — это хорошо. Нам нужны грамотные. Слышь, студент, а ты английский знаешь?
— Да так, более-менее, — Женя автоматически выбрал роль простачка.
— Иди, помогай, — майор на такое определение внимания не обратил, видимо ему было достаточно «более».
Женя осторожно подошёл. На столе у майора обнаружился «Большой Англо-Русский словарь», открытый на букве «M».
— Видал, небось, какая-то гадина стену нам изукрасила. Вот сижу, перевести пытаюсь, сам-то я в школе немецкий учил. Смотри, написано: «Make love, not war». Я тут выписал всё, но ни хрена понять не могу. «Not war» — это ясно. Нет войне. «Love» — это тоже понятно, любовь. А вот у этого «Make» целая куча значений — и делать, и создавать, и сочинять.
Я думаю перевод такой: «Создавайте любовь, нет войне». Херня! Козёл безграмотный какой-то писал. Что скажешь, студент? Правильно я с буржуйского перевёл?
Женщина подшила все бумажки, поставила штамп, и Женя сразу потерял осторожность.
— Товарищ майор это звучит так: «Занимайтесь любовью, а не войной!»
— Как-как?
— Занимайтесь любовью, а не войной! — с удовольствием повторил Женя.
— Занимайтесь любовью? — в недоумении повторил майор. — Как это? Ты чего мне дословный перевод даёшь, студент? Ты мне скажи, как это по-русски будет.[15]
Да, не читал майор иностранных книжек, не читал. А в уставе такого нет, это точно.
— А по-русски для этого дела приличных слов нет, — кокетливо произнесла женщина- делопроизводитель.
