щит и продел левую руку, в ремни. Его примеру последовали остальные. Едущий следом за ним Токи отвязал от седла топор и сжал его в руке.
Симон уже стал думать, что подозрения обманули его, когда почувствовал запах дыма и дорога впереди скрылась как в тумане. Жеребец прижал уши, ноздри его раздулись в тревоге. Галопом вернулись его разведчики и остановились около него.
– Милорд, люди де Сериньи подожгли деревню! – выпалил один из запыхавшихся солдат, поднимая шлем за носовую перегородку. Вспотевшая лошадь была вся в пене.
Симон выругался и пришпорил коня, велев остальным следовать за ним. Лошадь сразу перешла в галоп. Дым все сгущался, и они уже могли слышать, как ревет пламя, пожирая дерево и солому. Услышали они и ликующие мужские крики и пронзительный визг свиньи, который внезапно прервался. Симон проехал последний поворот и увидел то, что показалось ему входом в ад.
На улице деревни лежали трупы. Судя по их позам, люди пытались убежать. У мужчины с серпом была почти отсечена голова, рядом лежали залитая кровью старуха, пронзенный копьем ребенок. Один из его солдат, помоложе, не привыкший еще к ужасам воины, перегнулся через седло – его рвало.
Из одного из горящих домов выбежал солдат, засовывая под кольчугу кожаный мешочек с деньгами. Он повернулся, увидел Симона, и глаза его расширились, но тут он разглядел его знамя.
– Приехали, чтобы тоже развлечься, милорд? – спросил он с насмешливым поклоном.
– Где де Сериньи? – рявкнул Симона.
– Там, дальше. – Он искоса взглянул на Симона. – Их хозяин перешел на сторону французов. – Он оскалил зубы. – Они заслужили это наказание.
На скулах Симона играли желваки. Он приказал своим людям разоружить солдата и отобрать у него награбленное.
– Бери свою лошадь и катись отсюда. Скажи спасибо, что у меня нет времени повесить тебя.
Все еще злобно ворча, но понимая, что лучше бежать, чем болтаться в петле, солдат вскочил на лошадь и умчался галопом. Мрачный Симон поехал дальше.
Горела вся деревня. Дым и языки пламени вырывались из каждого дома – ни одного не пожалели. Церковь еще стояла, но мертвый священник лежал около дверей – кровь из его разбитого черепа заливала ступени. С полдюжины оставшихся в живых жителей деревни, связанные веревками, стояли на площади. Среди них были четыре молодые, довольно симпатичные женщины. Двое – крепкие мужчины, явно мастеровые, которые могли пригодиться. Если бы здесь был сам Робер де Беллем, то среди пленников были бы еще несколько человек, с которыми он смог бы заняться своим любимым делом – пытками, для чего у де Беллема имелся богатый арсенал.
Де Сериньи выехал из церкви на лошади с окровавленным мечом – он довольно улыбался. Ухмылка исчезла, стоило ему увидеть Симона и его отряд, превосходивший по численности войско де Сериньи. Взмахнув мечом, он выехал на середину улицы.
– В чем дело, де Санли? Разве ты не знаешь, что я всегда добросовестно выполняю свою работу? – ухмыльнулся он. Из его седельной сумки торчал крест с бриллиантами.
– Ты осквернил церковь! – вскричал Симон, обнажая свой меч. Его ярость не знала границ. – Ты сгоришь в аду!
Де Сериньи презрительно фыркнул.
– Ха! Наверное, женитьба на англичанке размягчила твои мозги и затупила твой меч! – огрызнулся он. – Церковь не убежище для изменников! Лорд де Беллем будет мною доволен!
– Я прекрасно знаю, что скажет лорд де Беллем, – прорычал Симон, – но его здесь нет, так что ты будешь слушаться моих приказов.
– Думаю, что нет. – Де Сериньи сплюнул в пыль. – Деревни горят, крестьяне мрут. Волки едят овец, особенно хромых и слабых.
От дикого гнева глаза Симона побелели – он был тем более страшен, что обычно не терял над собой контроль. Он пришпорил лошадь и в тот же момент взмахнул мечом. Де Сериньи был готов и парировал удар, но его взгляд выражал изумление, наряду с испугом. Об умении Симона владеть собой ходили легенды. Он считался хорошим командиром и талантливым разведчиком, но мало кто видел его в реальном бою. Люди поговаривали, что он избегает прямого контакта из-за своей хромой ноги.
Симон повернул лошадь и напал снова. Удары его меча были нетяжелые, но хорошо выверенные и точные. У де Сериньи не было права на ошибку, и, когда он слишком сильно открылся, Симон ударил с быстротой молнии. Меч миновал латы и кольчугу и отсек плоть от кисти до локтя и раздробил кость. Де Сериньи дико заорал. Он попытался отступить назад, но Симон преследовал его и не остановился, пока де Сериньи не оказался на земле среди трупов жителей деревни.
– Никогда не путай льва с ягненком! – презрительно бросил Симон.
Наступила неловкая тишина. Симон вытер лезвие меча и сурово оглядел оторопевших людей де Сериньи.
– Кому-то еще неясно, чьим приказам следовать? – спросил он. Сердце у него бешено колотилось, стали накатывать приступы тошноты. Он снова взял себя в руки, понимая, что он должен подчинить их словами и силой взгляда. Сразиться с кем-либо еще у него не было сил.
– Прекрасно, – выдохнул он. – Значит, договорились. Освободите этих людей и возвращайтесь в Жизор. И не вздумайте притворяться невинными перед Хью Лупусом. Ему хорошо известна репутация де Сериньи.
Люди де Сериньи, мрачные, насупленные, но не рискующие ослушаться, сделали так, как велел Симон. Помощник командира неохотно перерезал путы, связывавшие пленников. Тело бесчувственного де Сериньи перекинули через седло, как мешок с овсом. Симон вытащил крест из седельной сумки и похромал в оскверненную церковь. Повреждения были незначительными. Открыты все дверцы, растоптаны свечи. У статуи Богоматери снесена голова. Виднелись следы борьбы, на сосуде со святой водой – волосы и пятна крови.
Симон положил крест на престол и опустился на колени. Склонил голову в молитве и просьбе о
