– Позвони ей часиков в семь вечера и назначь встречу. Ты неплохо знаком с нашими ресторанами, выбери что-нибудь оригинальное, она оценит.
– Я так и сделаю, – пообещал Алексей.
– Есть идея?
– Она родилась в тот момент, когда я глянул на ее шнобель. – Нико позволил себе немного пофилософствовать: – Про ее шнобель красиво можно сказать только на идише или иврите. Не знаешь, в каком кабаке подают жаренную на вертеле мацу?
– Приезжай на Пасху, – кисло улыбнулся Ришпен.
– Вы неплохо говорите по-французски, – отвесила комплимент Вивьен, не дождавшись от Нико похвалы в свой адрес. Она пришла на встречу в изысканном платье, намалевав на лице копию биатлонистки Торы Бергер: белесые ресницы, крупные зубы с широкими щербинами. Лицо, которое трудно забыть. Одним словом, она была сама индивидуальность.
– Мы с Арманом пару лет общались на двух языках. Он осваивал русский, я – его родной.
Вивьен указала пальцем вверх:
– Дело было на МКС?
Нико несколько секунд смотрел на нее неотрывно. Подавшись вперед, он понизил голос:
– Почему бы нам не развлечься привычным способом?
– Каким? – Она подыграла ему и тоже придвинулась ближе.
– Русские говорят: мы любим повеселиться, особенно – пожрать. – Алексей принял прежнее положение и заглянул в меню. Официант, убрав руки за спину, терпеливо дожидался заказа.
– Здесь я не вижу курицу-гриль, – дурачился Нико. – У вас можно отведать мясо обезьяны?
– Нет, мсье.
– Мясо пальмовых крыс и муравьедов-панголинов?
– Нет, мсье.
– Ладно, этого дерьма я нажрусь в Африке.
Вивьен сделала заказ. Официант разлил вино. Николаев не стал отказываться и выпил, поглядывая поверх фужера на собеседницу. Он был одет в тот же костюм, сменил только рубашку.
– Ты была в Камеруне?
– Много раз.
– Расскажи, что сумеешь.
– С чего начать, не знаю. – Она решила начать с еды, как сделал это Нико, и делая упор на его прижимистость. Днем в офисе Ришпена она спросила о том, сколько он готов выложить за лишних пассажиров, он оценил эту услугу строго по тарифам: оплата полета в два конца. Молодец он вообще-то. – В Камеруне можно поесть в день на десятку баксов. А на улице раз в пять дешевле. Жилье стоит от десяти долларов…
Она увлеклась, увлекая рассказом и собеседника. Камерун – мини-Африка, рассказывала Вивьен. Название страны восходит к португальскому слову «камарос» – «креветки». Португальцы именно это слово выкрикивали, пристав к берегу в районе нынешней Дуалы в 1472 году.
– Ты миссионер, так?
– Да.
– Значит, кое-что сможешь рассказать про тамошние права человека.
– Там всем плевать на права человека, – ответила Вивьен. – Полицейские могут обстрелять машину, людей без суда и следствия. Особо это касается криминальных элементов. Белый цвет кожи для них, как красная тряпка для быка. У них в запасе сотни правонарушений, которые они охотно повесят на белых. Особенно часто они объявляют территорию, на которой оказались белые, секретной зоной и начинают вымогать деньги.
– Отлично. Дальше.
– Как ты относишься к горцам?
– Которые на Кавказе? Или уральские тоже сгодятся?
Вивьен рассмеялась.
– Я к ним не отношусь, – ответил Нико. – Хотя я не чистокровный русский. Во мне восьмая часть корейца. Одна знакомая сказала мне, что эта часть – лишь легкий отпечаток на моем лице, который придает мне азиатское очарование.
– За это стоит выпить.
Что они и сделали.
– Есть в Камеруне музыканты? – спросил Нико.
– Конечно. Сэм Фэн Томас, например, исполнитель стиля бикутси.
– Классическую музыку в Камеруне любят?
– Уверена, послушают с удовольствием. Для них это равносильно экзотике.
Только близкие знали о хобби Николаева. Он собрал неплохую коллекцию скрипок, среди которых сам лично на первое место ставил две – работы сербского мастера Божко.
– Горожане продвинуты, – слушал он вполуха Вивьен. – Лишь половина населения неграмотна. Средняя продолжительность жизни – 48 лет.
«Выходит, я в среднем проживу еще пятнадцать лет, – высчитал адвокат. – Если, конечно, застряну в Камеруне надолго».
Он мысленно трижды сплюнул через левое плечо.
– В Дуале и Яунде есть телевидение, Интернет, телефоны, сотовая связь. Но в основном камерунцы – темная масса. Женщины очень любят белых людей…
Нико вдруг показалось, что в голосе «еврофранцуженки» он различил ревнивые нотки. И невольно стал выискивать эти ноты, как придирчивый дирижер.
– В некоторых местах чернокожие красотки натурально пристают к белым мужчинам, обнажая свои негритянские прелести. Обстановка в барах очень раскованная. Белому, однако, следует избегать дешевых забегаловок, где собирается местный плебс. Там на белых смотрят, как на сладкую боксерскую грушу.
Вивьен чуть отклонилась от темы.
– Ты спрашивал о моих связях во французском посольстве Камеруна.
– Это так. Арман сказал, что ты мне поможешь.
– Он так не сказал. «Обратись к Вивьен. У нее тесные узы со вторым секретарем». Вот его слова.
– Узы дружбы или любовные узы?
– Ты повторяешься.
– Ты тоже. Так поможешь мне в этом вопросе?
– Что сможет сделать второй секретарь?
– Перейти границу с Чадом, – сказал Нико. – После похищения девочки выход через Камерун нам перекроют.
– Почему бы тебе не выбить визы в Москве?
– Никто не должен проследить наш маршрут.
– Ты осторожный.
– До некоторой степени. Второе. Нам понадобится проводник. А лучше – проводница. Трое белых мужчин с черным ребенком привлекут к себе внимание. Я планирую находиться рядом с человеком, который с ребенком выглядел бы естественно. Поговорим о Вергельде?
– Если тебе интересен Вергельд, поговорим о нем, – фыркнула Вивьен. – Он большую часть времени проводит в Африке. И уже большую часть жизни оставил на Черном континенте. Там его работа, там его досуг. Я говорю об охоте.
– На хищников?
– В Африке на безобидных зверюшек охотятся разве что дети, – доходчиво объяснила она. – У Юлия роскошный дом в Таллине. Стены увешаны трофеями – головы и шкуры убитых им животных, полы устилают шкуры добытых им львов. Но это больше для его гостей. А в Чаде он живет в палатке. Полевая жизнь для таких, как он.
– А дети?
– Что – дети?
