цепочки, чтобы глазеть по сторонам, а стороннего наблюдателя в этот полночный час поблизости, как на грех, не оказалось. Даже трактирщик, успокоенный тем, что поздние гости не требуют более ни вина, ни закусок, задремал на кухне возле остывающей плиты.
Портос еще несколько раз озадаченно поднял глаза к потолку и, не обнаружив там ничего похожего на свои два су, махнул рукой. Не велика потеря, в конце концов!
— А какой метод наш? — еще раз спросил он у товарища.
— Наш метод — логика, — ответил ему Атос, нравоучительно покачав пальцем. — Вспомните, Портос, о чем мы говорили в Париже перед самым отъездом в Кале?
— Так! — Чернокожий гигант нахмурился пуще прежнего, собирая в кулак изрядно подмоченные спиртным мозги. — Так, Атос, в Париже перед самым отъездом мы… сидели в трактире! Верно?
— Верно. И?
— Мы сидели в трактире и говорили о… — Портос запнулся. — Мы говорили о… Черт возьми, Атос! Я вспомнил! Мы сидели в трактире, и д'Артаньян рассказывал нам о своей новой девице! Верно?
— Нет, Портос, не верно! Д'Артаньян рассказывал нам не о своей новой девице, а о своей первой любви! Которую зовут…
— Констанция Бонасье! — закончили мушкетеры хором.
— Гениально, Атос! — воскликнул арап, а потом подумал и спросил: — Однако что это нам дает?
— Ответ на наш вопрос! Я точно помню, что именно рассказывал наш юный друг! Д'Артаньян тогда ужасно долго и предельно подробно расписывал нам свою пассию и сокрушался, бедняга, как она, ненаглядная, далека и недостижима для него!
— Верно. Я тоже это вспомнил, Атос! — согласился афроанжуец. — Но что же с того?
— Вы не желаете думать, Портос! Вы просто не желаете думать! Ну вы только взгляните на нашего славного гасконца! — Атос ухватил д'Артаньяна за шиворот и рывком оторвал его заспанное, припухшее от возлияний лицо от столешницы. — Вот — молодость! стать! красота! — Атос достал из кармана батистовый платочек и, пару раз махнув им по усам псевдогасконца, избавил их от последних воспоминаний о заливной рыбе. — Ну как по-вашему, Портос, почему может быть недостижима и далека женщина для этакого молодца?!
— То есть вы хотите сказать… — Чернокожий мушкетер ошеломленно уставился на него. — Вы хотите сказать, что Констанция Бонасье недостижима и далека от д'Артаньяна, потому что она… потому что она сейчас в Англии?!
— Ну а почему ж еще-то?! — воскликнул тот, отпуская воротник лазутчика.
Лишенный поддержки, д'Артаньян безвольно рухнул вниз, смачно приложившись лбом о столешницу и, застонав во сне, вытянул вперед руку, едва не спихнув на пол полупустое блюдо с остывшим жарким.
Атос спас блюдо в миллиметре от гибели и, вернув его на место, закончил свою мысль:
— Разумеется, Портос! Единственная причина, которую усматриваю лично я в том, что Констанция Бонасье недостижима и далека от нашего юного гасконца, заключается как раз в том, что она находится в Англии, тогда как он — в Париже!
— С ума сойти! — Портос всплеснул руками, восхищенно глядя на друга. — Теперь и я вспомнил: сразу же после этого приехал Арамис и мы помчались в Кале!
— Чтобы д'Артаньян…
— Смог отправиться в Англию к своей Констанции! Атос! У меня нет слов! Я преклоняюсь перед вашей логикой!
— Господа! — подал голос матрос. — Я, конечно, извиняюсь, но до отхода шхуны остались считаные минуты! При всем уважении к вам капитан Лартиг не сможет задержаться.
— Все путем, земляк! — успокоил его Портос, поднимаясь на нога и снова отрывая лицо д'Артаньяна от столешницы. — А письмо-то?! Письмо, Атос?! — воскликнул он, осененный внезапным воспоминанием.
— Какое письмо? — не понял тот.
— Письмо, которое сначала вез Арамис, потом передал вам, а вы передали мне!
— О черт! — схватился за голову Атос. — Ну и где это письмо сейчас?!
— У меня, разумеется! — пожал плечами афроанжуец, вытаскивая из-за пазухи письмо и передавая его товарищу.
Атос покрутил белый, качественно запечатанный конверт в руках, словно пытаясь распознать содержимое, не разрушая форму.
— Адреса нет, печать глухая, — пробормотал он. — А знаете, Портос, все говорит за то, что послание это личного толка и адресовано оно даме!
— То есть опять-таки Констанции Бонасье? — уточнил арап. — Но почему же нет адреса?
— Портос, я вас умоляю! Обозначить адресата на конверте такого послания — значит подвергнуть честь, а может быть, и жизнь дамы опасности, в том случае если письмо попадет в чужие руки! Тем более что Констанция, если мне не изменяет память, замужем.
— Атос, вы, как всегда, правы! — Чернокожий мушкетер энергично кивнул. — Потому-то д'Артаньян и не вез послание лично, а поручил это нам! Дайте-ка письмо мне. Я наконец-то верну его законному владельцу.
Атос передал конверт Портосу, и тот, расстегнув камзол д'Артаньяна, аккуратно вложил письмо в его внутренний карман. На все эти манипуляции д'Артаньян отреагировал лишь едва различимым болезненным кряхтеньем, обозначившим не угасшее еще вконец сознание.
— Господи! И чего они так набрались-то?! — изумленно покачал головой афроанжуец, поддерживая д'Артаньяна, дабы предотвратить очередное соударение его и без того помятой физиономии со столешницей, и переводя взгляд с псевдогасконца на Арамиса, храпевшего во всю мощь своих легких и остававшегося абсолютно безучастным ко всему происходящему вокруг. — Вроде взрослые мужики, с нормальной толерантностью! Так нет же, нализались до полного беспамятства — и рады-радешеньки!
Атос лишь пожал плечами.
Портос хотел и дальше развивать тему умеренности и здорового образа жизни, однако матросик, вконец уже издергавшийся, подхватил с пола свой фонарь и прошептал почти умоляюще:
— Время, господа! Время! Опоздаем ведь…
— Не трясись, земеля! Не опоздаем! — обнадежил его арап, подхватывая д'Артаньяна под мышки и вытаскивая его из-за стола.
Атос нахлобучил на псевдогасконца шляпу, удостоверился, что никаких иных вещей д'Артаньян здесь не снимал и не выкладывал, и ухватился за его ботфорты.
— Куда вы меня тащите, подонки?! — застонал разведчик, чувствуя, что его кантуют как дорожный сундук.
— Навстречу твоему счастью, дружище! — ответил Портос, выходя из трактира следом за морячком, несшим фонарь, и Атосом, несшим ноги псевдогасконца.
Д'Артаньян злобно харкнул в спину Атосу и, отпустив пару коротких монголо-татарских словечек на вологодском диалекте гасконского языка, окончательно отключился.
Оказавшись на улице, мушкетеры остановились около своих лошадей, привязанных возле двери.
— Может, на лошади быстрее? — вслух подумал Атос.
— Господь с вами, сударь! — отмахнулся вовсю уже психовавший матрос.- Только время потеряем! Тут же идти две минуты! Пристань-то за углом!
— Ладно, земеля! Веди! — разрешил Портос, совершенно не чувствовавший своими могучими руками тяжести бесчувственного разведчика.
Идти и в самом деле оказалось недалеко. Следуя за своим провожатым, мушкетеры свернули за угол и очутились на набережной почти напротив «Анны-Марии», судя по всему совершенно уже готовой к отходу. Во всяком случае, никаких телег поблизости Атос не увидел, зато заметил матросов, суетившихся на палубе
