Может, она какому-нибудь упырю хвост прижала, а то и разорила кого, и решили ее наказать? Налоговый инспектор — сам знаешь, дело такое…
— Зарекаться не могу, но думаю, это не так, — сказал Дугин, — я проверил досконально: врагов у старшей Шанской, как ни странно для налогового инспектора, нет.
— Действительно странно… Практически невозможно. Как же так?
— Ну, что тебе сказать? Давай сформулируем следующим образом: по-видимому, человек действует в рамках закона… Не более того.
— Короче, совесть имеет, — резюмировал Воронов, подняв кверху указательный палец.
— Да, похоже на то.
— Совсем не характерно для нашего времени, но бывает. А отец что?
— Отца нет, умер десять лет назад. Эта женщина, Шанская, давно уже научилась сама зарабатывать на жизнь — для себя и для дочки.
— Ясно. А дочка — она что за человек?
— Восемнадцати лет от роду. Как я понял из беседы с матерью и сокурсниками, создание довольно избалованное, но при этом не злое и не подлое. Красивая девочка, привыкла к вниманию ребят… Умненькая такая. Общительная, подружек много.
— Постоянный парень?
— Есть. Виктор Расторгуев, однокурсник. Поговаривали даже о том, чтобы жениться, да мать Полине строго-настрого запретила — пока не закончит институт. Но жили Витя с Полиной как муж с женой… Там, у Виктории Романовны.
— Весьма демократичная маман. А что он с Полиной в Маджестию не поехал?
— Собирались вместе, но перед отъездом внезапно поссорились. Полина застукала своего гражданского мужа с другой девкой, тоже из их группы.
— Неужто в койке?
— Нет, просто целовались где-то в уголке… Но Полине и этого хватило. Плюнула парню в лицо и ушла, а потом соответственно одна уехала.
— Во как, плюнула… Погляди-ка. Крутая! В мамашу, видно. Слушай, а может, она там, в Маджестии, с собой покончила? Заплыла подальше в море, да и… — Воронов сделал рукой движение, обозначающее нырок. — Они ведь в этом возрасте совсем чокнутые. Чуть что — вены режут, таблетки килограммами заглатывают, а то из окошка сигают.
— Я обсуждал это с Шанской… Говорит, ни за что Полина такого не сделала бы.
— Девчонка звонила с курорта?
— Регулярно. Каждый вечер… У них с матерью такой уговор был. И вот один раз не позвонила… Мать сильно встревожилась, утром сама в отель названивать начала. Оказалось, Полина не была на завтраке.
— А перед тем, на ужине?
— На ужине ее видели.
— Ну и?..
— Мать — туда. Всю полицию на ноги поставила… Искали, искали… Ничего. Ни единого следа. И до сих пор ищут!
— Ну, давай, пока летим, обмозгуем… А как на место прибудем, обсудим варианты.
— Идет, — сказал Дугин и уставился в иллюминатор, на белоснежную равнину облаков. Он смотрел на них словно зачарованный… Ему почему-то ужасно захотелось спрыгнуть на эту равнину и погулять по ней, утопая в белом мареве.
НОЧНОЕ КУПАНИЕ
Через три часа, когда за иллюминатором уже стемнело, под крылом «Ила» показались далекие огни.
— Луэрта, старик… Столица, — сказал Воронов, — погляди, какие… — закончить он не успел, потому что из динамиков прозвучал мягкий голос стюардессы:
— Уважаемые дамы и господа! Просьба пристегнуть ремни, привести спинки кресел в вертикальное положение и не курить. Примерно через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Луэрты. Местное время — двадцать два часа тридцать одна минута. Температура воздуха в Луэрте — плюс двадцать пять градусов по Цельсию. Спасибо за внимание…
— В Москве сейчас небось и десяти не наберется, а тут двадцать пять, — вытаращил глаза Дугин, — это ночью-то! Сколько же тогда днем?
— За тридцать, — ответил Павел.
Посадка была мягкой. Пассажиры, хоть все сплошь и были русскими, совершенно по-западному устроили экипажу короткую овацию. Выйдя из самолета, Дугин с удовольствием вздохнул полной грудью:
— Паша, воздух-то какой! Господи… Морем пахнет! Ох, сколько же я не отдыхал…
— Я не понял вас, старший следователь, — Павел картинно насупил брови и придал голосу металлический оттенок, — вы сюда что, отдыхать приехали?
— Да нет, что вы! — подыграл Дугин. — Ясно, работа прежде всего…
По дороге в отель, сидя в микроавтобусе, Дугин поражался всему — и пальмам, которые росли прямо у трассы, и качеству дорожного покрытия, и четкости разметки… С его лица не сходила восторженная улыбка. Не раз бывавший за границей Воронов искренне радовался за друга, правда, когда на месте добродушной толстой физиономии Дугина он представлял милое личико Насти, к этой радости примешивалась печаль.
Четырехзвездочный отель «Бриз» — тот самый, где отдыхала и Полина Шанская, — стоял на так называемой первой линии, то есть у самого моря, метрах всего лишь в тридцати от берега. Дугина и Воронова очень приветливо встретила администраторша — молоденькая жгучая брюнетка с огромными карими глазами и белыми, как рафинад, зубами.
— Ни фига себе, как ты бойко по-английски-то говоришь! — удивленно воскликнул Дугин.
— На юридическом языки хорошо давали… До сих пор форму держу.
Коллег поселили в двухместном номере с видом на море. Осмотревшись по сторонам и восхищенно поцокав языком, Дугин вышел на балкон.
— Кайф, — протянул он. — Пашка, ты погляди, море в двух шагах! Купнуться, что ли?
— Я ночью купаться не любитель, — ответил Павел, — но с тобой пойду, на бережку постою.
У моря в этот поздний час не было ни души. На бульваре горели мощные фонари, их свет достигал волн. Раздевшись до плавок, Дугин разбежался совершенно как деревенский пацан и с визгливым хохотом зашвырнул свое тучное тело в Средиземное море, при этом обдав Воронова фонтаном брызг.
— Куинбус-Флестрин проклятый, — завопил Павел, стряхивая с себя воду, — да ты меня как из ведра окатил! Гляди, как бы море из берегов не вышло!
— Небось не выйдет! — донеслось из волн.
Дугин резвился от души: выскакивал из воды аж наполовину, нырял, зачем-то выставляя наружу колоссальную ногу (Воронов невольно вспомнил фильм «Легенда о динозавре»), постоянно фыркал, как морж, или подхрюкивал, короче, ничего человеческого в его облике не было. Павел, наблюдая эту апокалиптическую картину, только посмеивался, а потом спохватился — фотоаппарат же на шее висит!
— Ты сейчас всех акул и осьминогов у берега соберешь! — крикнул он, сделав пару снимков.
— Шалишь, Паша, акул тут нету, а осьминоги маленькие! Я тоже, брат, зоологию проходил, — сказал Дугин, выходя на берег, как пушкинский морской дядька. — И между прочим, ты уверен, что фотографии получатся? Вспышки-то твоей хватит?
— Обижаешь… Вспышка мощная. Да и фонари светят — будь здоров.
Спали друзья как убитые. Воронову этой ночью снилась Настя, а Дугину почему-то сам Воронов.
