Точно такой же, как тот, сломанный. Вот только… Эрик взвесил его в руке. Проверил лезвие на прочность. «Этот и метнуть получится, и сломать не удастся. Отличный нож!»
— Гномский? — спросил он.
— Гномский, — ответил наставник. — Положишь, где взял. И чтоб тебя никто не видел.
— Слушаюсь, наставник, — промолвил мальчишка и исчез.
Шарц аж вздрогнул.
— Что ж, — пробормотал он. — По крайней мере, вторая часть задания исполнена буквально. Если даже я его не вижу…
«Какое счастье, что он напал на меня! На меня, а не на кого-то другого. Нет, правильно я все сделал! Тысячу раз правильно! Притащил его сюда — правильно! Рядом с нашей спальней устроил — правильно! На прогулку эту вытащил — правильно! Даже под нож подставился — и то правильно».
«Теперь он немного приутихнет, попробует все проанализировать, как его учили, а я… а я завтра с утра отправлю его колоть дрова, причем не абы куда, а на конюшню, Четыре Джона помогать. Да. Так и сделаю».
Шарц подмигнул самому себе и, задрав голову, уставился в ночное небо, откуда на него смотрели звезды. Конечно, из-за снега их сейчас не разглядеть, но ведь они все равно есть, правда?
Проскользнуть на замковую кухню совсем не трудно. Особенно если тебя нет, если ты легкая тень, заблудившаяся на задворках чужого сна, если ты равносилен снегу за окном, снегу, который идет так медленно, так степенно… и от него так хочется спать… спать… спать… вот и спите. Мне того и надо, чтоб вы спали. Или хотя бы глаза терли.
Кучка поварят играла в кости. Старая повариха дремала на лавке, во сне означенных поварят отчитывая.
На кухне ночует немало людей. И вовсе не потому, что им негде больше спать. Просто где еще им позволят так засидеться? К тому же на кухне тепло. Да и завтрак кому-то готовить надо. Вот и кипят огромные котлы, за которыми вполглаза присматривают игроки, а если что, они и повариху разбудят.
— Что-то мне спать захотелось, — пробурчал один.
— И мне, — пожаловался второй.
— Я вам усну! Вы у меня так уснете! — не просыпаясь, пробурчала старая повариха, повернулась на другой бок и захрапела.
— Вот же карга старая, — восхищенно промолвил один из игроков. — Не просыпаясь, ругаться наловчилась!
— Ничего, доживешь до ее лет — и ты научишься, — последовал ответ.
Нож занял свое законное место легко. Уйти оказалось еще легче.
— Да вы уши друг другу как следует потрите, вот сон и соскочит, — услышал ускользающий из кухни Эрик.
— Ага! Если этот медведь мне уши потрет, я, пожалуй, и вовсе без них останусь! — долетел чей-то ответ, чуть слышный, занавешенный снегом. Замечательным снегом, прячущим все следы.
Когда нож лег на то место, откуда так недавно, так смертельно недавно Эрик позаимствовал другой… когда нож занял свое место… что-то внезапно закончилось. Завершился какой-то круг, начатый не здесь, не сейчас. Завершился. Эрик не мог бы сказать, откуда взялось это чувство и что означает, он только знал, что оно верное.
Что-то и в самом деле завершилось. Закончилось.
Наставник по-прежнему стоял на крыльце, ожидая его.
— Порядок? — спросил он.
— Порядок, — кивнул Эрик.
Гном посмотрел на него долгим-долгим внимательным взглядом.
Он тоже это почувствовал, понял Эрик. Да нет, какое там «почувствовал», он это знал. Знал с самого начала.
— Что ж, доброй тебе ночи, — промолвил наставник.
«Я пытался убить его, в ответ он подарил мне чудо».
«Ну, если не считать того, что он собирается свести тебя с ума…»
«Отстань, дрянной человечек из головы, может, так надо!»
— Доброй ночи, наставник… — ответил Эрик.
И впервые подумал, что никаких призраков и чудовищ вокруг них нет, да и сами они — вполне себе обычные. Ну, со странностями, конечно, так кто ж без них?
Они вошли в дом — их собственный дом! — и стали подыматься по лестнице. Лестница равномерно поскрипывала. Слышать это было очень приятно.
В воздухе пахло свечами… и молитвами за любимого. Тихий облегченный вздох сказал больше, чем тысячи страниц самых умных книг. Все-таки замечательная у него жена. Самая лучшая. Лучше просто не бывает. Шарц улыбнулся, подходя к постели и зная, что жена тоже улыбается, Сейчас одна улыбка найдет другую…
— Боже! Милый, ты ранен? — вдруг воскликнула Полли.
— Ранен? — Шарц только сейчас вспомнил, что у него голова перебинтована. Ну не до того ему было! Правда не до того. — Это не рана, это Эрик на мне бинтовать учился, — на ходу сочинил он.
«А что, разве не правдоподобно? Мог же я его наставлять в высоком искусстве наложения повязок? Да и вообще это почти правда, он ведь и в самом деле меня перевязывал. Так что это мы с ним практической медициной занимались, вот!»
«Ага! А ночь — лучшее время для начала таких занятий! Ты что, забыл, что мудрее и проницательнее твоей жены нет никого на свете?»
— Врешь! — возмутилась самая мудрая и проницательная.
— Вру, — покорно согласился Шарц.
«Что я, дурак — с женой спорить?!»
— Сильно он тебя? — тотчас спросила Полли.
— Царапина, — отмахнулся Шарц. — Я ж говорил тебе, что все ледгундские агенты сплошные недотепы.
— Так он оттуда? — чуть нахмурилась она.
— Ну да, — вздохнул он.
— Бедненький. Нет, какие же у них там в Ледгунде сволочи сидят! Из такого потрясающего художника и сказителя агента делать!
— Из кого их только не делают…
— Гады, — добавила Полли.
— Вот поэтому я его оттуда и забрал.
— А он тебя вместо благодарности — ножом? — обеспокоенно уточнила она.
— По недомыслию, Полли. Исключительно по недомыслию. Когда кошку или собаку лечишь, они ведь бывает, что и царапаются, порой кусаются, ну так то — разумные
