прямых дорог, но на светлой стороне острова такие места встречаются. А забот с заправкой нет даже здесь, в дождливой Гане. Достаточно припарковаться на солнышке, и генераторы за пару часов зарядят подсевшие батареи.
Они ехали с открытым верхом, прохладный вечерний ветерок ерошил волосы.
— Где ты сегодня был?
Силк, прищурившись, посмотрел на Мак. До чего же она хороша в шелковом облегающем костюме и кепочке — и то, и другое синего цвета, переливающееся. Для себя он подобрал костюм предельно консервативного покроя из всех, что у него были, — пепельно-серый. Полипропиленовая туника по колено, под ней — комбинезон. Сорочка тоже серого цвета, но чуть потемнее. Ее воротник был виден через V- образный вырез туники, манжеты — из-под рукавов комбинезона. Для вечера такой костюм вполне годится, но на солнце в нем было бы жарковато. Мак старалась, чтобы он на подобных приемах выглядел как можно респектабельнее. Поскольку она метила на пост медицинского инспектора, то появление на людях с пьяным партнером, опрокидывающим бокал на колени начальству, было бы крупной ошибкой.
— Эй, маскулин Флагшток?
— Прости. Я размышлял, не купить ли мне такую же вещицу? — Он погладил приборный щиток, как собаку или ребенка.
— А где ты возьмешь деньги на ежемесячный взнос? И на что будешь питаться, разъезжая в этом символе благополучия?
Он нахмурился.
— Ну, например, стану гидом. Вполне профессиональным. Многие туристки готовы выложить кругленькую сумму, лишь бы я показал им что к чему.
Она засмеялась.
— Или ты меня будешь содержать. Она продолжала смеяться.
— Ну а потом, я ведь тоже могу пойти на повышение. Старушка Перкинс что-то последнее время совсем мышей не ловит. Взять хотя бы ее корявые легенды насчет водных такси в Оаху или старой бомбы в Молокаи, на которой подорвались туристы. Еще пара таких проколов, и им придется подыскивать нового шефа Сьюпэкского отделения.
— Ну да, конечно, — подтвердила Мак. — И какой по счету будет рассматриваться твоя кандидатура? Четвертой? Прекрасно. Перкинс свалит оттуда, Старк и Кинья отбросят копыта, и вот тогда-то и наступит твой звездный час — если они не найдут кого-нибудь со стороны.
— Ну, ты ведь знаешь, всякое случается…
— Еще бы. Мне вот тоже вполне могут присудить Нобелевскую премию по медицине.
— Я бы не удивился, — сказал он. — Ну а ты как провела день?
— Интереснее не придумаешь. Ты помнишь, я тебе рассказывала про одного аусвельтера? У которого нашли гемодискразию?
Силк рассеянно кивнул. По правде говоря, медицина его мало интересовала, и дома он обычно пропускал мимо ушей все, что Мак рассказывала ему про свою работу. Больные люди и жители других миров нагоняли на него тоску.
— М-да.
Он, конечно же, не помнил, но такой нейтральный ответ вполне ее удовлетворял.
— Так вот, когда его просканировали, обнаружилось кое-что потрясающее. Ты даже представить не можешь. Сегодня я не успела вникнуть в детали, но завтра разберусь во всем как следует.
— Ну что же, успехов тебе, — сказал Силк. Время от времени из окружавшей их темноты с жужжанием выскакивали насекомые. Одни погибали на ветровом стекле, другие, уцелев, атаковали идущий следом автобус с туристами. Впереди показался отель. Стоянка уже была заполнена наполовину, когда Мак припарковала там свой электрокар. Большинство таких машин с этой стороны острова обязательно в этот вечер будут здесь. Нынешний прием — главное событие если не сезона, то уж, во всяком случае, месяца. Силк уже приметил «ягуар», на котором разъезжал исполнительный директор Мауйской Корпорации, и гораздо более скромный «мицубиси» директора медицинского департамента, отца трех детей, пусть даже один из них и был приемный. Силк знал, что есть законы и законы. Законодательство для богатых и влиятельных людей, подобно золоту, мягкое и эластичное. В отличие от законов для всех остальных жителей Земли. Конечно; ты можешь завести столько детей, сколько захочешь, но тогда изволь отправиться за пятьдесят-сто световых лет отсюда, на З-2, или Фудзи, или Хок Мьет, или на любую другую планету внешнего мира. И поселиться там в современной разновидности глиняной сакли вместе со своими многочисленными отпрысками.
Ну, может быть, это и преувеличение, но все равно Силку слишком нравилась жизнь в метрополии, и не так уж хотелось ему заводить пискунов, чтобы резко менять окружающий ландшафт.
Может быть, когда-нибудь он сделает Мак одного, но сейчас еще не время.
— Эй, ты опять заснул?
Силк встряхнул головой, возвращаясь к сиюминутной реальности.
— Вовсе нет. Сегодня я буду, как никогда, обаятелен и остроумен. Так что считай, что новое назначение у тебя уже в кармане. К концу приема ты возглавишь центр.
— Да если ты не сблюешь на исполнительного директора, я и то буду рада.
— Я? Да никогда в жизни. Слушай, как ты думаешь, они сегодня подадут вареных креветок на льду? Обожаю это блюдо.
— Не ты один. Пойдем.
Внутри уже собрались представители местной элиты, несколько перспективных бизнесменов из Вест- Энда и еще двое из Гонолулу и с материка — Силк знал их как очень богатых людей. Большую же часть публики составляли местные доктора, инженеры крупного ранга и административные работники Ганской Карантинной Станции для Гостей из Других Миров. Все инопланетяне, прибывавшие в это полушарие, проводили тридцать дней на одной из трех станций Сьюпэка. Местная станция располагалась на насыпном полуострове, между космопортом и Старым Городом.
Мак отправилась разговаривать со своим шефом, а Силк — к столам с угощением. Он уже учуял запах креветок — величиной с большой палец, прелестного розового цвета, очищенных и красиво уложенных на подносах со льдом. С десяток человек уже вились вокруг этого притягательного места. Стараясь не выглядеть слишком потрясенными и нетерпеливыми, они вонзали в креветок длинные цветные зубочистки. На столах уже лежало этого морского деликатеса на пять-шесть сотен стадов, и, должно быть, еще больше креветок дожидалось своего часа на кухне.
Силк выбрал себе длинную розовую зубочистку, бумажную тарелку, салфетку и присоединился к компании. Зарабатывали они с Мак прилично и время от времени могли полакомиться мясными продуктами, но в основном это были цыплята и кролики. Чума 2060 года, принесенная из внешнего мира, выкосила шесть миллионов людей, а помимо этого уничтожила почти весь домашний скот. Теперь, съедая ростбиф, вы нарушали закон. Правда, существовали редкие исключения. Если вы держали корову, и она умерла от сердечного приступа или чего-то в этом роде, и ветеринары подтверждали смерть от несчастного случая, то останки можно было съесть. Это ограничение, как и всякое другое, люди научились обходить. Силк слышал, что некоторые люди промышляли тем, что за круглую сумму могли напугать корову до смерти. Сам он четыре раза в жизни пробовал гамбургер, а один раз — целый кусок жареного мяса, граммов в тридцать. Продукты моря до сих пор продавались свободно, но по пятьдесят — шестьдесят стадов за полкило, и креветки стали для большинства людей малодоступным лакомством. Он слышал, что планеты Юварос и Вентобланко до сих изобиловали дичью — можно было глушить ее палкой за порогом своего куба. В ресторанах там подавали мясо, рыбу и птицу. Да, это, конечно, здорово.
Но, с другой стороны, подумал Силк, подцепив на кончик зубочистки мясистую креветку, — нельзя забывать о глиняных хижинах, неведомых нам болезнях и прочих неудобствах жизни на границе. Нет уж, увольте.
Господи, до чего же вкусные эти креветки! Четыре. Он возьмет не меньше четырех. А если никто не покосится в его сторону, то, может быть, и пять.
К 22:00 зал был полон. Мимо то и дело сновали официанты. Гости весело болтали, смеялись, обсуждали дела.
Один из докторов, работавший вместе с Мак, отловил Силка и стал расспрашивать его о крушении
