Держиморда. — Имя полицейского в «Ревизоре» (1836) Гоголя.
…вы говорите о Дмухановских… — Антон Антонович Сквозник-Дмухановский — городничий в той же комедии.
Трагедия Рудина — умер на другой ниве, но вовсе не столь чуждой ему… — Герой романа Тургенева «Рудин» (1856) в эпилоге защищал во время Французской революции 1848 г. с красным знаменем в руках одну из баррикад в рабочем предместье Парижа. Достоевский и прежде, работая над образом Версилова — русского скитальца, наделенного свойством всемирного боления за всех, вспоминал о Рудине. О полемических заметках Г. И. Успенского по поводу призыва Достоевского к работе на русской ниве. см. выше.
…Собакевичи… — Собакевич — персонаж «Мертвых душ» (1842) Гоголя.
В детстве моем — всякого разговора. — Достоевский имеет в виду эпизод, рассказанный им в январском выпуске «Дневника писателя» за 1876 г. (см. Т. 13.).
Нужно было Пушкина, Хомяковых, Самариных, Аксаковых ~ «есть редьку и писать донесения». — Слова, заключенные в кавычки, восходят к следующему тексту поэмы Тургенева «Помещик» (1846):
<span class='lineend'>…умница московский, Мясистый, пухлый, с кадыком <…> От шапки-мурмолки своей Ждет избавленья, возрожденья; Ест редьку, — западных людей Бранит и пишет… донесенья. <span class='source2'>(Тургенев. И. С. Полн. собр. сочинений и писем. Изд. 2-е. Сочинения. М., 1978. Т. 1. С. 166; ср. там же. С. 476–478). Достоевский знал текст «Помещика» по «Петербургскому сборнику», где был напечатан его роман «Бедные люди». …в «местечке Париже́-с» все-таки надобны деньги — не только русского мужика. — В Дневнике писателя за 1873 г. (глава «Старые люди») аналогичным образом охарактеризован Герцен, который, по словам Достоевского, «отрицал собственность, а в ожидании успел устроить дела свои и с удовольствием ощущал за границей свою обеспеченность» (см. наст. изд.). Однако скорее всего данный фрагмент написан под впечатлением недавнего чтения воспоминаний П. В. Анненкова «Замечательное десятилетие», появившихся в «Вестнике Европы» (1880. №№ 1–5).
Рабство, без сомнения ~ от весьма даже просвещенных людей. — Характеризуя отношение к народу огромного большинства образованного <…> сословия 1840-х годов, Достоевский в 1873 г. писал: «К русскому народу они питали лишь одно презрение, воображая и веруя в то же время, что любят его и желают ему всего лучшего. Они любили его отрицательно, воображая вместо него какой-то идеальный народ, — каким бы должен быть, по их понятиям, русский народ. Этот идеальный народ невольно воплощался тогда у иных передовых представителей большинства в парижскую чернь девяносто третьего года (наст, изд. Т. 11.); в черном автографе к комментируемому тексту имеется следующая заметка: «А Чаадаев, а те, которые и понять не хотели иначе народ как в 93 году».
один старожил, наблюдатель того времени, привел анекдот в журнале… — Имеется в виду П. Анненков. В главе XXV своих воспоминаний «Замечательное десятилетие» Анненков рассказывает, что Грановский, Кетчер и Герцен с женами в 1845 г. летом поселились в селе Соколово близ Москвы и устраивали там для приезжающих друзей обеды „почти грандиозные». Эпизод встречи с крестьянкой автор воспоминаний изобразил несколько иначе: «…все общество собралось на прогулку в поля, окружавшие Соколово, на которых, по случаю раннего жнитва, царствовала теперь муравьиная деятельность. Крестьяне и крестьянки убирали поля в костюмах, почти примитивных, что и дало повод кому-то сделать замечание, что изо всех женщин одна русская ни перед кем не стыдится и одна, перед которой также никто и ни за что не стыдится. Этого замечания достаточно было для того, чтобы вызвать ту освежающую бурю, которой все ожидали. Грановский остановился и необычайно серьезно возразил на шутку. „Надо прибавить — сказал он, — что факт этот составляет позор не для русской женщины из народа, а для тех, кто довел ее до того, и для тех, кто привык относиться к ней цинически. Большой грех за
