сухом жилище, нежели мокнуть под тугими струями ливня.
Гром все гремел, не умолкая, и молнии рвали сверкающими разрывами небо. Дождь, казалось, стал еще больше, неудержимее, и шумел за узенькими оконцами, словно море. Пахло сыростью, но не свежей, как это обычно бывает при грозе, а какой-то затхлой, что ли. Может быть, потому что совсем не было ветра? Это плохо, в таком случае ненастье могло затянуться надолго.
К тому же в том углу, где улегся почивать Алексей, вдруг стала протекать крыша. Юноша заметил это не сразу, а уже когда почти уснул – холодные капли упали прямо за шиворот. Лешка спросонья скривился – вот еще не хватало! – и отодвинулся в сторону… прямо под тоненькую струйку!
Вздрогнув, проснулся уже окончательно, сел на лавке, покрутил головой, прислушиваясь к храпу сотоварищей. Судя по всему, те чувствовали себя вполне уютно – не ворчали, не ругались, даже не ворочались, спали себе вполне даже мирно. А чего бы и не поспать, когда снаружи черт знает что, а здесь – тихо, спокойно и сухо. Впрочем – сухо, это кому как. Входная дверь была полуоткрыта, и из узеньких окон несло сквозняком… тоже каким-то затхлым. Или это так просто казалось недовольному юноше?
Пошарившись в темноте, озаряемой лишь вспышками молний, Лешка понял, что уже вряд ли заснет. Ушел куда-то сон, пропал, улетучился… Да и душновато здесь, несмотря на затхлый сквозняк. Спуститься, что ли, во двор, поточить лясы с караульным? Кто из наемников сейчас сторожит? Кому выпал жребий? Кажется, длинному угрюмому поляку Збышеку? Или, нет мадьяру Ласло – известному балагуру. Вот с кем потрепаться, коли делать нечего… Хотя… Хотя, наверное, там все же Збышек. Вот же черт – и поговорить не с кем! Ну, хоть в трапезную зайти, вина выпить, хоть, по правде говоря, не вино тут у них, а кислятина.
Дождавшись очередной вспышки, Лешка осторожно обошел спящих и, выйдя из опочивальни, стал медленно спускаться по шаткой лестнице вниз, в трапезную, где – о, чудо! – горели свечи! И даже слышались чьи-то приглушенные голоса! Наверное, Бог послал хромому Мисаилу еще одних постояльцев. Ну да, так и есть – у очага собралась компания с полдюжины человек, нет, чуть побольше – семь, если считать за человека черноволосого мальчика лет одиннадцати в белой, насквозь промокшей рубашонке и длинных черных штанах, заправленных в белые онучи – тоже мокрые. Мальчик сидел у самого очага, суша на вытянутых руках красивую бархатную курточку – красную, украшенную желтыми шелковыми шнурами и блестящими пуговицами. Кроме него, остальные припозднившиеся посетители оказались вполне взрослыми – высокий красивый господин с чуть тронутыми сединою висками и небольшой черной бородкой, тоже, как и мальчик, в одной рубахе – мокрый кафтан сушился рядом, на пододвинутой к очагу скамье. Кафтан, насколько мог сейчас судить Лешка, был явно не из дешевых, но и не из очень дорогих, а такой, средний, приличествующий, к примеру, какому-нибудь разбогатевшему ремесленнику – владельцу мастерской – или торговцу средней руки. Рядом, на той же скамейке, примостился добродушного вида молодой человек с простецким лицом, то и дело переворачивающий кафтан – чтоб лучше сох. Напротив указанной троицы, за столом, сидело еще четверо молодцов, одетых довольно просто – в узкие крестьянские штаны с длинными чулками и домотканые рубахи, поверх которых были небрежно накинуты овчинные кожухи. Пастухи или лесорубы. А те трое – отец, со слугой и сыном. Ну да, скорее всего, так и есть – мальчишка здорово похож на седоватого господина: такое же красивое лицо, черные глаза, темные брови.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Алексей. – Что-то не спится. – Он оглянулся на хлопотавшего у котлов хромца. – Вот, подумал – а не испить ли мне вина? Тем более – тут и компания.
– Пожалте. – Хозяин постоялого двора чуть приподнял левую бровь. – Можете и испить, если хотите. Сейчас, приготовлю гуляш и подам вам вино.
– Гуляш? – Лешка потер руки. – Я б и от него не отказался!
– Тогда подождите, скоро будет готов.
Юноша говорил по-гречески, но хромой Мисаил его отлично понимал, как, впрочем, и господин с седыми висками, быстро спросивший:
– Вы грек?
– Да, ромей, – улыбнулся Лешка. – Алексей Пафлагон, воин… охранник из каравана львовского купца.
– А я владею мельницами! – улыбнулся мужчина и, чуть привстав, представился. – Миклош Фарма, так меня кличут. Там у очага – мой слуга Герд.
– А тот мальчик, верно, ваш сын?
– Мальчик? О, нет. Он, мне кажется, сам по себе… И пришел сюда раньше нас.
– Меня зовут Влад, – услыхав, что разговор зашел о нем, обернулся мальчишка. – Я охотился в горах и немного не рассчитал с грозою.
Миклош усмехнулся с усы:
– Родители, небось, беспокоятся?
– Ничуть! – Парнишка сверкнул глазами. – Я же уже взрослый! Ну… почти… Подумаешь, гроза. Эко дело! Вот только жаль, у меня нет с собой денег – а то б и я не отказался от мяса.
– Тогда, господин Влад, – негромко произнес владелец мельниц, – осмелюсь предложить угостить вас ужином. Вижу, вы из хорошей семьи.
– О, да… – Мальчишка встал и с достоинством поклонился. – Можете верить, это так. Имя же моего рода… позвольте пока не называть, – посмотрев на удалившегося за вином хромого, он понизил голос. – Слишком много чести для этой нищей корчмы!
– Это тоже ваши люди? – Лешка кивнул на парней.
– Эти? Нет… Они только что появились. Верно, местные пастухи. Кажется, они совсем не говорят по- гречески.
– Ну, конечно – простые люди.
– Так ведь и мы с вами не из князей, верно?
Лешка с улыбкой кивнул, а юный господин Влад лишь гордо повел плечом, никого не удостоив ответом.
Хозяин постоялого двора наконец принес долгожданный гуляш и вино. Парни, впрочем, перебивались лепешками с сыром – видать, на мясо не было денег. Если они вообще хоть когда-нибудь у них бывали – деньги. Запивая сыр вином из глиняных кружек, они о чем-то негромко разговаривали по-своему, по- валашски, ничуть не интересуясь соседями по трапезной. Впрочем, и те скоро перестали обращать на простолюдинов внимание. Гуляш оказался вкусным, да и вино не таким кислым, как то, что подавали караванщикам. Вполне сносное было вино.
Хозяин – о, чудо! – сейчас был сама любезность и прямо лучился добродушием. Даже на минутку присел рядом:
– Не часто… Не часто Бог посылает мне столь важных гостей… Едете в Тырговиште, господин Миклош?
– Да, туда. – Владелец мельниц кивнул. – Заключил подряд с хозяином замка.
При этих словах мальчишка вдруг вскинул брови… но, ничего не сказав, принялся разделываться с гуляшем.
– Не советую ехать по верхней дороге – там сейчас оползни, – негромко продолжал трактирщик. – Вы знаете другой путь?
– Знает мой слуга Герд.
Мальчишка – Влад – моргнул глазами и кашлянул, но снова ничего не сказал.
А хромой Мисаил уже подсел к нему:
– Вы кого-то мне сильно напоминаете, молодой господин. Не родственник ли вы, случаем, Мирче из Таништэ?
– Нет, – односложно отозвался мальчик. – Позвольте, я все-таки поем. Не люблю говорить с полным ртом.
– О, как скажете, мой юный друг, как скажете…
Улыбаясь, хромой проковылял к парням. О чем они говорили – Лешка не знал, не понимал языка, но, верно, о чем-то веслом, поскольку парни все время смеялись.
– Старая побасенка, – вполголоса произнес Влад. – И чего они ржут, как лошади? Будто раньше не слышали этой истории.
