что не любит его, не доверяет и никогда больше не будет доверять ему. Возможно, это и так, но не может же она отрицать, что ее к нему тянет, что она все еще его хочет. Калеб понимал, что Келли никогда не выскажет это вслух, но он читал желание в глубине ее глаз, туманившихся всякий раз, когда он приходил с докладом о том, как обстоят дела на ранчо, с великим трудом удерживаясь от того, чтобы не обнять ее. Но Страйкер был горд и поклялся не дотрагиваться до упрямой девчонки, пока она сама не сделает первый шаг.
В конце концов, он же признался во всем, извинился, и теперь дело за Келли – она должна простить его. Однако, похоже, девушка оказалась слишком обидчивой и упрямой, чтобы снова попытать счастья. Вероятно, не нужно ее за это осуждать. Но сам он должен был как-то отвлечься, поэтому обратился за успокоением к Энжеле, позволяя ухаживать за собой, хотя чувствовал себя бесконечным ничтожеством, так как твердо знал: для него существует только одна женщина – Келли. Но никогда больше не испытает он с ней счастья…
Упрямая женщина!
Снова и снова эти два слова отдавались в мозгу, пока он направлялся к большому дому. Свет в окне манил теплом, и Страйкер на мгновение представил, что он женился на Келли, как они и планировали, что он сейчас возвращается домой после трудного дня на пастбищах, а она ждет его дома с приветливой улыбкой. Его жена. Наливает ему выпить и, подперев ладонью щеку, выслушивает рассказ о том, как прошел день. Потом они ужинают, сидят в гостиной. Келли штопает рубашку. И оба с нетерпением ждут, когда придет время ложиться спать…
Решительно выбросив из головы эти мысли, Калеб постучал в дверь.
Через несколько минут на пороге появилась Келли.
– Боже мой, ты вернулся, – прошептала она, чувствуя, как радостно затрепетало измученное сердце. Хорошо ли это, плохо ли, но ей стало намного легче от сознания того, что он здесь, на ранчо, рядом с ней.
– Можно войти?
– Конечно.
Пройдя за ним в гостиную, Келли увидела его в свете лампы. Как же он устал! Вокруг рта и глаз пролегли глубокие морщинки, одежда в дорожной пыли, к сапогам прилипла засохшая грязь.
Калеб кивнул в сторону шкафчика, где в углу стояли бутылки с напитками.
– Не возражаешь, если я себе что-нибудь налью?
– Угощайся, пожалуйста.
Келли присела на диван и принялась наблюдать, как Страйкер достает из застекленного шкафчика хрустальный графин и наливает себе порцию виски. И тут она впервые спросила себя: каково Калебу работать на нее? Наверняка неловко, унизительно. Боже, ведь он ежедневно испрашивал у нее разрешения, как поступать в том или ином случае, а ведь все, чем она владела, принадлежало ему с рождения. Это был его дом, его прибежище. Все это ранчо, скот, даже виски, которое он сейчас пил, – все это принадлежало отцу Калеба, а значит, и его сыну.
Резко встряхнув головой, Келли постаралась подавить в себе чувство вины. Единственное, что ее хоть как-то успокаивало, это мысль о том, что они оба выполнили последнюю волю его отца, Дункана.
Она ни в чем не виновата. Она не просила Дункана отбирать ранчо у сына.
Одним глотком Калеб осушил бокал, сразу же налил снова и повернулся к Келли. Как же чудесно она выглядит, сидя перед камином, в рисующем свете огня! Он думал о ней постоянно, с того самого дня, как впервые увидел; он хотел разделить с Келли свою судьбу, поведать ей свои секреты, поделиться надеждами, мечтами, страхами, наконец. Хотел любить ее, защищать и вместе – да, вместе с ней – владеть «Рокинг-С». И у него был шанс, если бы только с самого начала он не скрыл от нее завещания.
Теперь же это дело прошлое, подумал он.
– С тобой все в порядке? – спросила девушка, удивленная его мрачным видом.
– Да. Пума завалила одну из твоих коров. Я послал пару людей, чтобы ее принесли.
Услышав подчеркнутое «твоих коров», Келли поморщилась.
– Ее пришлось убить?
– Рождение и смерть, – пожав плечами, проговорил Калеб. – На ранчо это случается.
Келли обхватила руками колени, пытаясь найти какой-нибудь предлог сообщить Калебу, что он скоро станет отцом, но никак не могла подобрать слова.
Потягивая виски, метис из-под нахмуренных бровей глядел на Келли. Она как-то изменилась, но он никак не мог понять, в чем дело. Девушка казалась немного грустной, но вместе с тем в ней появилось нечто новое; она вся светилась изнутри, как будто хранила какой-то важный секрет.
Не приняла ли она в его отсутствие предложение Эштона?
Мысль поразила его точно удар грома. Калеб стиснул кулаки. Он убьет этого хлыща прежде, чем он хоть пальцем дотронется до Келли.
– Что-нибудь новенькое? – небрежным голосом спросил он.
Щеки Келли тронул легкий румянец.
– Да нет, ничего нового. В прошлую пятницу приезжала Фанни. Передавала тебе привет и приглашала пообедать у нее в городе.
– Это все?
Келли кивнула. Не хотелось рассказывать, что встреча с Фанни закончилась слезами. Девушка во всем призналась благодушной толстушке, поделилась своими сомнениями и обидами, мучившими ее с тех пор, как она узнала всю правду о завещании. Фанни как могла поддержала и успокоила растерянную девушку, убедила ее рассказать Калебу о ребенке и заверила, что тот все поймет правильно. В то же время Келли не
