где абсолютно случайно оказались ваша жена и сотрудник вашего банка. Я уже не говорю про нож, который заботливо положили на столик в его комнате, словно подталкивая вас к решению всех ваших проблем.
— Это была провокация! — встрепенулся Жагафар Сабитович. — Его нарочно подставили. Все эти факты в пользу нашего клиента. Я немедленно доложу о них нашему следователю.
— Он уже проверяет все эти факты, — сказал Дронго, — и еще два обстоятельства. Позавчера в банке был убит программист Радик Файзулин. Он улетал в Хельсинки четырнадцатого и слышал, как жаловался Паушкин, на кредитную карточку которого был заказан номер в отеле «Марриот». Два дня назад его выбросили с лестничной площадки пятого этажа.
Эта новость удивила даже Ахмеда Абасова.
— Что вы такое говорите? — нервно спросил он.
— Я был там в момент убийства, — сообщил Дронго, — и он успел рассказать мне обо всем. Теперь об убийстве вашей супруги. Оно произошло вчера поздно вечером. Но до этого она успела приехать в немецкое посольство на прием.
— Она ходила на приемы? — изумился Абасов. — В ее состоянии.
— Да, — подтвердил Дронго, — не вижу необходимости скрывать от вас этот факт, который вы все равно рано или поздно узнаете. Я тоже был на этом приеме. Она приехала туда с Нелей Бродниковой. И, возможно, встретила там своего будущего убийцу.
— Там был кто-то из нашего банка? — быстро спросил Абасов.
— Все руководство, — ответил Дронго, — и теперь ясно, что все события последних дней были закручены вокруг вашего банка.
— Но почему? — крикнул Абасов. — Что я им сделал?
— Очевидно, ваша персона кому-то очень мешала. И этот небезталантливый человек придумал, как именно вас убрать. Не просто убрать, а скомпрометировать. И заодно самому занять ваше будущее место. Или нынешнее.
Абасов снова опустил голову.
— Я запутался, — горько сказал он, — как муха попал в паутину и запутался. И теперь я не понимаю, где мои друзья, а где враги. Ничего не понимаю. Я даже не знаю, как мне нужно относиться к памяти Алдоны. Она была моим лучшим другом или совсем не любила меня? Она обманывала меня или смеялась надо мной, пыталась мне помочь или, наоборот, предавала меня?
— Со временем вы все узнаете. Все тайное рано или поздно становится явным, — убежденно произнес Дронго. — В любом случае я считаю, что вы должны следовать мудрому совету Жагафара Сабитовича. Вам нужно жить хотя бы ради своих детей. Найти в себе силы и помнить о своих девочках.
Абасов молчал.
— Я все равно уже никогда отсюда не выйду, — с чувством обреченности произнес он.
— Ну, это еще неизвестно, — бодро заявил Боташев, — если все факты, которые собрал мой уважаемый коллега, точны, то мы еще за вас поборемся. И вообще мы потребуем суда присяжных. Мы имеем на это полное право. Ведь вам грозит исключительная мера наказания. Которая в нашей стране заменена на пожизненное заключение.
Через несколько минут они попрощались и вышли из комнаты. Боташев шел медленнее обычного. Когда они уже вышли из здания, он обратился к Дронго.
— Нам нужно написать совместное ходатайство, чтобы следствие продлили из-за вновь открывшихся обстоятельств. Я думаю, что они пойдут нам навстречу. Катусев, конечно, упрямый молодой человек, но он понимает, как важно все оформить точно по закону.
— Подождем до понедельника, — загадочно улыбнулся Дронго, — а уже потом будем решать, как нам поступить. Возможно, Катусев сам поймет, что он был не совсем прав в этом деле.
Боташев увидел автобус, который подходил к стоянке. Быстро попрощавшись с Дронго, он поспешил к нему. Дронго достал мобильный и набрал номер телефона Катусева.
— Добрый день, Валерий Георгиевич, — вежливо поздоровался Дронго, — извините, что беспокою вас в субботний вечер. У меня к вам только один вопрос. Во время обыска в кабинете Паушкина, где были найдены отпечатки пальцев Ахмеда Абасова?
— На сломанной ручке и на одном из листков бумаги. Экспертиза подтвердила, что это отпечатки пальцев Абасова. Этого вполне достаточно.
— Не вполне, — возразил Дронго, — там в комнате есть телефон, компьютер, шкаф, стол, стулья. И нигде больше вы не нашли отпечатков Абасова? Даже на компьютере?
— Что вы хотите сказать?
— Если бы туда вошел Абасов, он бы первым делом проверил компьютер Паушкина. Ведь любая информация может храниться только в компьютере. Вместо этого он сломал ручку, на которой остались его отпечатки, и потрогал лист бумаги. Почему не нашли его отпечатков на компьютере, телефоне, столе? Может, потому, что он туда просто не заходил.
— Вы не услышали, что я вам сказал. Там нашли его отпечатки пальцев.
— Это вы не услышали, что именно я вам говорю. Абасов туда не входил. Вместо него в этот кабинет вошел другой человек, который принес туда ручку и бумагу с отпечатками пальцев Абасова. Этот незнакомец осторожно разбросал вещи и ушел. Но сделал это так тихо, что его не услышал даже сидевший за стенкой Орочко, а там прекрасная слышимость.
— Это вы входили в опечатанный кабинет? — понял следователь. — Вы понимаете, что своими необдуманными действиями нарушаете закон?
— Вы нашли там мои отпечатки пальцев?
— Не нужно так шутить. Я могу привлечь вас к дисциплинарной ответственности.
— В данном случае я делаю все, что спасти своего клиента. Можете на меня жаловаться. Хотя если вы дадите мне еще сутки, то уже в понедельник утром я смогу назвать вам имя возможного убийцы программиста Радика Файзулина и супруги Ахмеда Абасова Алдоны.
— Вы серьезно?
— Абсолютно. В понедельник утром. Заодно я постараюсь рассказать вам о том, что на самом деле произошло в отеле «Аврора Марриот» четырнадцатого числа прошлого месяца.
— Вот здесь у вас ничего не получится. У меня есть два свидетеля, которые своими глазами видели, как Абасов убивал Паушкина.
— Я же не сказал, что он не убивал. Я сказал, что расскажу, как именно он его убивал. И какая ситуация сложилась к этому времени в номере отеля, где они встретились.
— Между прочим, мы проверили нож, которым был убит Паушкин, — сообщил следователь, — и наша версия тоже не в пользу Абасова. Этот нож сделан в Карелии, а они ездили туда в начале года: Абасов, Лочмеис и Орочко. Я думаю, мы сможем найти охотника, который продал этот нож Абасову.
— Не будьте столь категоричным, — посоветовал Дронго, — я же сказал вам, что все расскажу в понедельник.
— Хорошо, — согласился Катусев. — И хотя я давно вышел из детского возраста и не верю в чудеса, но я поверю в них, если все будет так, как вы сказали.
— В понедельник утром, — повторил Дронго. — Кстати, у вас уже есть экспертиза металлических пуговиц на рубашке погибшего? Идеальное место для отпечатков пальцев.
— Поговорим об этом тоже в понедельник, — сказал на прощание Катусев.
Дронго убрал телефон и зашагал к своей машине.
Глава восемнадцатая
Они собрались в кабинете Гельдфельда. Кроме самого Иосифа Яковлевича здесь были его заместители — Ребрин и Лочмеис. Гельдфельд занял место в своем кресле, и было заметно, как он волнуется, оглядывая всех присутствующих, словно пытаясь определить, кто именно мог оказаться «оборотнем». Ребрин устроился за длинным столом. Он выглядел мрачным и подавленным. Ночью у него был очередной сердечный приступ, и врачи вообще запретили ему выходить сегодня на работу. Но он
