директор и председатель Наблюдательного совета, которые должны назвать пароль и код. Дронов уже не генеральный директор, хотя в охране есть назначенные им люди и от них он может узнать все изменения кодов. Крюков вообще не при делах – он там никогда не был и не представляет, как это делается. К тому же он трус и никогда в это логово не сунется. Остаешься ты и никто другой! По должности подходишь, пароль и код тебе сообщат. И самое главное – ты сможешь перевести деньги.
– Но охрана внесет меня в журнал учета посещений. Наверняка это предусмотрено.
– Нет там никакого журнала. Кому его показывать?
– Зачем мне рисковать? Ради Дронова?
– Девушка, принесите мне безалкогольный мохито, – попросила Кристина официантку и с интересом посмотрела на своего собеседника, словно хотела сказать: «Ну ты и тормоз!» – Ты хоть представляешь, какая там сумма?
Максимов кивнул. Он не только представлял, а благодаря Рюмину знал точно. Главный консультант тоже лелеял страстное желание стать обладателем этих денег.
– А теперь подели эту сумму надвое: тебе половина и ему половина.
– А если я его обману?
– На кидалу ты не похож. И потом, зачем тебе – найдут и закатают в асфальт. Такими деньгами не шутят.
– Твой интерес?
– Дронов обещал мне двухкомнатную квартиру в Центре. Есть у него в загашнике милое гнездышко.
«Там ты с ним наверняка и спала», – подумал Максимов.
Он уже не испытывал к Кристине физического влечения, но не мог не любоваться девушкой. От волнения она стала еще красивее.
– Ну что, вопросов больше нет? Тебя никто не заставляет, но время не терпит. Дронов спешит – ему нужно делать ноги. Так что придется тебе решать быстрее, дорогой!
– Ты словно упрекаешь меня. Я медленно решаю, по-твоему?
– Очень медленно.
– И в чем это проявляется?
– Долго думал, уходить тебе от своей Кати ко мне или нет. Все – поздно! Поезд ушел! Упустил ты меня.
«Может, оно и к лучшему», – подумал Максимов.
– Мне нужно подумать. Сколько у меня конкретно времени?
– Не больше недели.
Пожилой, но подтянутый мужчина – с виду отставной военный, проводящий почти все время в дачных заботах, – свернул с Профсоюзной на улицу Вавилова и въехал во двор, где припарковал свою «Ниву». Затем он вышел из автомашины и пешком вернулся на Профсоюзную улицу.
Если бы кто-нибудь наблюдал за ним со стороны, то дачнику можно было только посочувствовать. Найти место для парковки в разгар рабочего дня в этом районе невозможно, и он воспользовался первой подвернувшейся возможностью.
На улице группками стояли и курили банковские клерки.
Почти во всех присутственных местах развернулась борьба с курением, и заядлым приверженцам никотинового зелья приходилось выходить на улицу, чтобы с виноватым, а зимой и замерзшим видом поскорее наглотаться табачного дыма.
Хорошо еще, что выдался теплый и солнечный апрельский день.
Аромат зелени пробивался сквозь испарения автомобилей, робко напоминая, что природа переживает период обновления и уже скоро, совсем скоро наступит долгожданное лето.
«Дачник» прошел мимо самого высокого здания комплекса, где, по его сведениям, в верхней части высокой башни, как в донжоне средневекового замка, ютились высшие руководители Сбербанка. Он даже вошел в холл этого небоскреба и полюбовался мраморными фонтанами, из которых медленно и величаво струились потоки воды, как бы символизируя вечное движение финансовых потоков. «Придумал девиз, но никто из банкиров брать не хочет: “Клиенты – бараны, а банки созданы для того, чтобы их стричь”», – шутил один из друзей «дачника», бывший офицер контрразведки, а ныне начальник службы безопасности коммерческого банка.
Вспомнив эту грубоватую шутку, «дачник» сдержанно улыбнулся, прошел к телефону для посетителей, укрепленному на стене, и сделал вид, что кому-то позвонил. Сам он нигде не работал, предпочитая выполнять разовые поручения состоятельных клиентов, которые решительно не хотели, чтобы их считали баранами и стригли.
Имитировав звонок по внутреннему телефону и заодно посмотрев через стеклянную дверь на улицу, «дачник» вышел из центрального холла, повернул налево и пошел вдоль решетки, отделяющей комплекс зданий от пешеходов и проезжей части.
Признаков слежки не было. Да и откуда ей взяться! Кому нужен заслуженный военный, ведущий скромный образ жизни?
«Дачник» миновал несколько подъездов и вошел в одно из зданий.
Из стеклянного купола, заменяющего крышу, ослепительно сияли солнечные лучи. Яркий свет заполнял все пространство огромного холла. По бокам уходили к крыше галереи офисных помещений. Попасть туда можно было на лифте или по стеклянным лестницам с блестящими металлическими поручнями.
Полюбовавшись этим вдохновляющим видом – «дачник» был большим любителем современного дизайна и даже соорудил похожую лестницу в своем загородном доме, – он пошел в глубь холла и миновал неприметную дверь, ведущую в подземный депозитарий.
Там он предъявил охраннику паспорт на имя Эдуарда Краевского.
Зарегистрировавшись, уверенно открыл решетку-дверь и прошел вдоль длинного депозитария к одной из многочисленных ячеек, из которой извлек светло-серый пластиковый ящик. Уединившись с этим ящиком в закрытой кабинке, он извлек из него продолговатый пакет в коричневой бумаге и поместил его между двумя припасенными заранее газетами, которые достал из внутреннего кармана куртки.
Эдуард Краевский не любил носить портфели или сумки, а толстенькие борсетки суетливых коммерсантов вызывали у него острое чувство отвращения.
«Дачник» с газетами под мышкой поднялся на поверхность, и через несколько минут его «Нива» влилась в бесконечный поток автомашин.
В пакете был убойный компромат на председателя Наблюдательного совета «Интер-Полюса» Крюкова.
Эдуард вез их своему заказчику и клиенту Дронову.
Беглый предприниматель скрывался в одном из загородных домов «дачника» – том самом, где он соорудил стеклянную лестницу.
Как в Сбербанке.
Мысль, брошенная Коркушко, сначала показалась Крюкову парадоксальной. Привлечь на свою сторону Максимова – как, интересно, он это себе представляет? Так и сказать Максимову: «Молодец, славно потрудился на Рюмина, а теперь поработай на меня»?
Что за ерунда!
Да он немедленно побежит к этому черту в мерзких очках и все ему доложит. Вместе и посмеются – совсем Крюков с ума сошел.
«А что я теряю, если он донесет Рюмину? Ну, будет он знать, что мне его роль известна. К тому же Максимову можно предложить сотрудничество таким образом, что оно не будет направлено против Рюмина. Тот, конечно, догадается, в чем дело, но для полной уверенности потребуется дополнительная проверка моих реальных намерений. Объявления войны, таким образом, можно избежать и воспользоваться мутной ситуацией, чтобы потянуть время». Крюков глубоко вздохнул, почувствовав некоторое облегчение.
Схема получалась соблазнительная.
«Молодец Коркушко! Не так прост, как может показаться. Эти ребята с сельским загаром вообще большие мастера на неожиданные решения».
«Они нас тевтонским мечом, а мы их оглоблей с телеги!»
Что сделает Рюмин, если реально насторожится? Постарается ускорить завершение операции. Будет
