– Отец, пожалуйста, позволь мне присутствовать, когда ты и Джейни будете разговаривать с этим типом. О, хотя подожди… Это может как-то ослабить ваши позиции?
– Вовсе нет, мой мальчик, – сэр Чарлз энергично потер руки. – Ты поможешь сбить его с толку. Не будешь возражать, если придется надеть темные очки? Нет? Тогда мы посадим тебя по одну сторону от него, а сами сядем по другую, и впечатление будет такое, что ты просто смотришь на него, сохраняя молчание. Этакий таинственный тип. Мы даже не будем тебя представлять. Адам усмехнулся.
– Отец, ты настоящий старый лис. Мы сегодня пойдем и купим с Джейни темные очки. Самые зловещие, какие найдем.
Мистер Милнер оказался лысеющим блондином сорока с небольшим, одетым весьма тщательно и с большим черным портфелем, который он поставил на колени, словно приготовившись его открыть, чего, впрочем, так и не сделал. Манеры у него были приятные, но слегка небрежные, будто пришел он по совершенно пустячному делу, не доставляющему особых проблем.
'Аудиенция', как настойчиво называл ее сэр Чарлз, состоялась в гостиной. Мистера Милнера усадили на довольно низкий стул в центре комнаты. Сэр Чарлз и я сели по обе стороны большого камина, наши кресла были поставлены таким образом, что наши взгляды сходились на мистере Милнере. Адам устроился на высоком стуле спиной к окну, и мистер Милнер мог лишь краем глаза видеть мрачную фигуру в очках с темно-синими стеклами и металлической узкой оправой. Очки совершенно преобразили лицо Адама и сделали его каким-то неестественным, похожим на маску.
Несколько минут мистер Милнер произносил весьма туманную речь, сообщив, что правительство Его Величества ознакомилось с неким письмом, якобы написанным человеком, который, как считается, был преступником, бывшим старшим полковым сержантом по имени Джордж Берр. Время от времени он останавливался, словно ожидая каких-либо комментариев с нашей стороны, но мы просто смотрели на него и ничем не собирались ему помогать. Когда он подытожил то, что было им названо 'точкой зрения правительства по данному вопросу', мы продолжали смотреть на него, ничего не говоря.
После долгой паузы мистер Милнер любезно мне улыбнулся и сказал:
– Я уполномочен рассмотреть любое замечание, которое вы можете в данной связи сделать, мисс Сэксон.
Как мне и было велено, я, словно окаменев, смотрела поверх головы мистера Милнера. Сэр Чарлз заявил:
– Какое замечание, сэр? Вы потратили десять минут, рассказывая, что правительство может отрицать право Ее Высочества называть себя отпрыском полковника Сэксона и его супруги, махарани Джаханпура, а, соответственно, и отрицать то, что она является законной махарани. Если такова точка зрения правительства, давайте подвергнем ее испытанию в суде, что и собирались мы сделать. – Он поднялся с кресла и отвесил мне поклон. – Я не вижу смысла в продолжении аудиенции, Ваше Высочество.
Я наклонила голову.
– О, пожалуйста, одну минуту, сэр Чарлз, – произнес мистер Милнер. – Я как раз собирался сообщить мисс Сэксон, что первейшей заботой правительства является предотвращение смуты и раскола в Джаханпуре и в соседних княжествах. Соответственно, мы обсудили претензии мисс Сэксон на трон с нынешним правителем Джаханпура…
– С нынешним незаконным правителем… – уточнил сэр Чарлз, – но, прошу вас, продолжайте.
– С князем Моханом Судракой, – сказал мистер Милнер. – Он очень хороший правитель, всегда готов к сотрудничеству и вообще благородный человек. В сущности, он готов весьма значительно отблагодарить мисс Сэксон, если с ее помощью будут предотвращены проблемы, которые, несомненно, возникнут в Джаханпуре, когда зайдет спор о троне. Разумеется, это предложение имеет силу при условии сохранения за ним трона.
Сэр Чарлз чопорно спросил:
– Вы, кажется, намерены нанести нам оскорбление, сэр?
– Ни в коей мере, – мистер Милнер начал все чаще и с все возрастающим беспокойством оглядываться на мрачную, молчаливую фигуру Адама. – Я не склонен считать, что благодарность в размере пятидесяти тысяч фунтов может быть воспринята как оскорбление.
Я старалась подавить волнение. До настоящего момента моя задача состояла в том, чтобы держаться надменно и не проявлять на лице никаких эмоций. Однако сейчас мне внезапно сделалось страшно. Лицо сэра Чарлза начало медленно багроветь. Впоследствии я узнала, что он достигал этого эффекта, удерживая дыхание и напрягая мышцы живота.
– Пятьдесят тысяч фунтов? – недоверчиво повторил он. – Дорогой сэр, как оба мы прекрасно знаем, ежегодный доход правителя Джаханпура составляет порядка миллиона с четвертью фунтов. Он в самом деле рассчитывает – простите меня, Ваше Высочество – подкупить ее с помощью двухнедельного жалованья?
На какое-то время я потеряла нить разговора. Я слышала произносимые слова, но ничего не понимала, находясь в том странном, похожем на сон состоянии, которое мне случалось испытывать в разреженном воздухе высоких перевалов. Когда разум вернулся ко мне, сэр Чарлз говорил:
– Очень хорошо, сэр. Вполне возможно, что ради своего народа в Джаханпуре и во избежание смуты. Ее Высочество не послушает моего совета. Но позвольте мне совершенно недвусмысленно заявить, что я буду настаивать на том, чтобы она не совершала самопожертвования, которое вы рассчитываете, что она совершит, и не отказывалась от своих прав на трон на условиях, о которых мы договорились.
– Не договорились, сэр, а обсудили, – мистер Милнер торопливо уточнил. – Мне необходимо заручиться согласием министра.
– Будьте любезны, – холодно сказал сэр Чарлз. – И, пожалуйста, не торопите его. Чем больше времени у меня будет, чтобы убедить Ее Высочество не отказываться от собственных интересов, тем большую услугу вы мне окажете.
– Э… да. Когда мне следует ждать ее решения, сэр Чарлз?
– Когда ваш министр примет свое, сэр. Позвольте мне еще раз перечислить требования. Во-первых, в пользу Ее Высочества должна быть выплачена в течение тридцати дней начиная с сегодняшнего сумма в двести тысяч фунтов стерлингов, причем выплата должна быть гарантирована британским правительством на случай ее неуплаты настоящим, незаконным правителем Джаханпура. Во-вторых, правительство
