– И не в обществе?
Джаред поднял взгляд с широкой ленты под грудью Фелисити на ее смеющиеся глаза и улыбнулся:
– Коварная женщина.
– Ты сильно разочарован? Признаться, я не знаю, что на меня нашло. Слова сами срываются с языка.
– Я люблю, когда ты так говоришь, – сказал он и чуть не добавил: «Я люблю тебя».
Это была бы чистая правда. Какой смысл отрицать очевидные вещи? Да и как можно ее не любить? Поначалу он испытывал к ней лишь простое влечение, но теперь это чувство переросло в нечто большее. Гораздо большее. При каждом ее нежном взгляде сердце у Джареда замирало, при звуках ее смеха все переворачивалось внутри; когда же она говорила, у него нередко захватывало дух.
Он полюбил ее, по-настоящему полюбил с того самого вечера, когда Фелисити составила этот смешной план, по которому они должны были временно стать супругами. Тогда он уступил, но не стал говорить, что за это ей придется оплатить своей любовью – на меньшее Джаред не рассчитывал.
И все-таки ему удалось вовремя остановиться, чтобы теперь же не признаться в любви. Наверное, в иной ситуации он сделал бы это, но сегодня еще не время. Сегодня, пока его молодая супруга продолжала относиться к их браку лишь как к временному предприятию, ему не хотелось с ней спорить. Во всяком случае, в этот момент им предстояло другое, гораздо более приятное занятие, чем спор, и Джаред думал, что уже давно пора бы показать ей, что именно у него на уме.
Взяв двумя пальцами кончик розовой ленты, он потянул за него и развязал полы тонкого пеньюара. Распахнув их, Джаред снова поразился. Он-то думал, что успел еще сквозь эту прозрачную одежду разглядеть прелести Фелисити, но оказалось, что он был не прав. Вид ее обнаженной груди, поблескивавшей белизной при свете очага, с нежно-розовыми возбужденными сосками, чуть не свел его с ума. Вспомнив прежние ощущения, он возжелал отведать их снова. Только теперь уже Джаред знал, что ему нет нужды останавливаться и мешать себе от души наслаждаться.
Губы его прижались сначала к ее плечу, потом – к шее, оставили влажный след до самой груди, уже вздымавшейся высоко в ожидании ласки… Когда же он взял губами одну из розовых вершинок, Фелисити томно застонала. Отпустив сосок, Джаред пробежал вокруг него языком и, словно не в силах противостоять соблазну, снова принял его в рот.
– Боже! – ахнула она и сама приподняла ладонями обе груди навстречу этому невероятному наслаждению…
В следующий миг она очутилась на спине и, к его удовольствию, широко развела ноги.
Ни одного дюйма ее тела не забыли его искусные губы и язык. Джаред без устали продолжал эту сладкую пытку: слегка тронув зубами ее грудь, спустился ниже, пощипывая живот, и Фелисити затрепетала под ним, ожидая продолжения, ожидая от него всей полноты счастья, которое он может даровать ей.
– Как это прекрасно! Боже, как же… это… прекрасно, – с трудом, задыхаясь от восторга, выговорила она.
Муж уже целовал ее пупок и гладил губами бедро, живот, потом снова бедро… Она извивалась всем телом, желая, чтобы он был еще ближе. Наконец Джаред поцеловал ее там, где она безотчетно ждала его прикосновения, и с той минуты Фелисити точно обезумела. Она жадно впитывала все дарованное ей удовольствие, а Джаред, похоже, слишком долго ждал возможности прикоснуться к этому заветному месту. Теперь он так долго дразнил, целовал, гладил эту влажную, вожделеющую мякоть, что его жена чуть было не лишилась чувств.
Последним коротким прикосновением языка он толкнул ее в самую пучину страсти. Фелисити поняла, что надвигается нечто важное, могучее и неотвратимое. Ощутила напряжение внизу живота, в глубине, как в прошлый раз, только теперь намного сильнее, даже больнее. Подобного экстаза она еще не переживала.
– О Боже! – ахнула она, затерявшись в безжалостных могучих волнах невероятного восторга. Истомленное, пылающее тело снова и снова сполна принимало эти восхитительные терзания.
Наконец Джаред опустился на нее сверху. Никогда еще он не переживал более приятных ощущений: тело девушки совсем обмякло и расслабилось, кожа стала влажной от пота. Теперь Фелисити была совершенно готова к самому главному… Джаред медленно вложил свое орудие в трепещущую от вожделения горячую щель и почувствовал, как, вздрогнув, мокрые губы нежно сжали его. И тогда он стал осторожно двигаться, лишь немного позволив себе углубиться в нее.
Еще чуть-чуть, и, нанеся последний, решающий удар, он навеки сделает ее своей. Ее одну он будет любить, ласкать и беречь.
Фелисити поняла, что он приобщает ее к той самой тайне, тщательно скрываемой от молодых девиц до замужества. Она стояла на пороге нового открытия – как любить мужчину. Об этом она мечтала с того памятного вечера в саду, когда он впервые показал ей, что такое желание. Фелисити хотелось поторопить его, она не могла дождаться новых удовольствий, не могла удержаться от жажды выведать все секреты, намек на которые читала в темных глазах Джареда.
Когда же он прорвался сквозь тонкую мембрану, защищавшую ее девственность, то ощутил, что девушка немного напряглась, и поспешил успокоить ее.
– Все хорошо, милая… – сказал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не двигаться активнее. Джаред понимал, что необходимо дать ей время привыкнуть к его размерам и к новым ощущениям. – Все уже позади. Я больше не сделаю тебе больно, клянусь.
– Ничего. Немножко пощипало, и все, – отозвалась Фелисити. При этом она таким мягким и влюбленным взором скользнула вдоль собственной груди и живота вниз, туда, где их тела соединялись, что Джаред удивился: неужели после этого она станет утверждать, будто ни капли его не любит? Неужели не отдает себе отчета в том, как ласково смотрит на него? Он удивился также и тому, с каким доверием, с какой готовностью она позволила ему сегодня самые интимные ласки.
Если это еще и не любовь, то определенно уже кое-что близкое. Тут, в ее глазах, он видел зарождение глубокого чувства.
– Даже не верится, насколько это приятно. Неужели я могла так долго ждать этого дня?
