Обед удался на славу. Бутылка, обошедшая стол несколько раз, размочила чопорные манеры мичманов. Лоуренс владел даром застольной беседы, и при нем офицерам всегда обедалось весело — тем более что теперь они с Райли могли вести себя как друзья, не придерживаясь чинов и званий.
Столь неофициальная обстановка побудила Карвера, прикончившего свой пудинг несколько раньше других, обратиться к Лоуренсу с вопросом.
— Осмелюсь спросить, сэр: правда ли, что драконы выдыхают огонь?
Лоуренс после сливового пудинга, запитого несколькими бокалами хорошего рислинга, ответил ему весьма благодушно.
— Это зависит от породы, мистер Карвер, но я думаю, что такая способность встречается чрезвычайно редко. Я только раз наблюдал, как турецкий дракон выдохнул огонь в битве на Ниле, и был, скажу вам, чертовски рад, что турки приняли нашу сторону.
Все собравшиеся невольно вздрогнули. Пожар на палубе — одна из самых страшных опасностей, что может грозить кораблю.
— Я тогда был на «Голиафе», — продолжал Лоуренс, — и нас отделяло не более полумили от «Ориента», когда тот вспыхнул подобно факелу. Мы уже расстреляли его палубные орудия и посбивали стрелков с мачт, поэтому дракону ничто не мешало атаковать. — Он помолчал, вспоминая пылающие паруса, клубы черного дыма и оранжево-черное чудовище, изрыгающее огонь раз за разом. Крылья его раздували пламя. Ужасающий рев был заглушён только взрывом, и целый день после этого все прочие звуки казались Лоуренсу непривычно тихими. Мальчиком он побывал в Риме и видел в Ватикане изображенный Микеланджело ад, где грешников поджаривали драконы: гибель «Ориента» имела много общего с этой картиной.
Остальные тоже сидели молча, рисуя в воображении то, что он рассказал.
— А вот способность плеваться ядом или кислотой, — промолвил наконец мистер Поллит, — встречается у них куда чаще. Тоже весьма мощный вид оружия, надо сказать.
— О Боже, да, — подтвердил Уэллс. — Я видел, как такой плевок целиком разъел грот. Но пороховой погреб от этого все-таки не взорвется, и корабль не сгорит у вас под ногами.
— Отчаянный тоже сможет делать такое? — спросил Баттерси с округлившимися от страшных рассказов глазами, и Лоуренс вздрогнул. Он сидел справа от Райли, как будто его пригласили обедать на батарею, и почти забыл, что он только гость в собственной каюте и на собственном корабле.
Мичману, к счастью, ответил Поллит, дав Лоуренсу время спрятать свое замешательство.
— Его порода не упоминается в моих книгах, поэтому с ответом придется подождать до земли. Но даже если порода у него соответствующая, то подобные вещи он сможет продемонстрировать лишь когда полностью вырастет, то есть через несколько месяцев.
— И слава Богу. — Реплика Райли вызвала общий смех. Лоуренс тоже заставил себя улыбнуться и поднял вместе со всеми бокал за здоровье Отчаянного.
Чуть позже он пожелал всем доброй ночи и не совсем твердой походкой отправился на корму, где в одиночестве возлежал Отчаянный. Команда, когда он подрос, старалась обходить его стороной. Заслышав шаги Лоуренса, дракон открыл свой блестящий глаз и предупредительно поднял крыло. Лоуренс, не показывая, что удивлен, подвинул свой тюфяк и нырнул в теплую пещерку, а Отчаянный снова укрыл его крылом от всего мира.
— Как ты думаешь, смогу я выдыхать огонь или плеваться ядом? — спросил дракон. — Я что-то сомневаюсь. Я пробовал, но выдыхается только воздух.
— Ты слышал наш разговор? — встрепенулся Лоуренс. За обедом кормовые окна были открыты, но ему как-то не пришло в голову, что Отчаянный может услышать, о чем говорят в каюте.
— Да. Очень интересно, особенно про сражение. Тебе часто приходилось сражаться?
— Ну… многим досталось куда больше, чем мне. — Это было не совсем так. Лоуренс побывал во многих битвах, получил свое звание в сравнительно юном возрасте и считался на флоте боевым капитаном. — Но тебя, когда ты еще был в яйце, мы нашли как раз на захваченном корабле. — Он показал на кормовые огни «Амитье» в двух румбах по левому борту.
— Так ты завоевал меня в сражении? Я и не знал, — порадовался Отчаянный. — А скоро мы опять вступим в бой? Мне хотелось бы посмотреть. Уверен, что смог бы помочь вам, хотя и не умею пока выдыхать огонь.
Лоуренс улыбнулся такому рвению. Драконы славятся своим боевым духом — это, помимо прочего, и делает их такими ценными на войне.
— До прихода в порт вряд ли, но потом мы с тобой навоюемся вволю. Драконов у Англии не так много, и нас будут часто посылать в бой, когда ты вырастешь.
Отчаянный, приподняв голову, смотрел на море, а у Лоуренса, освободившегося от забот о корме, зарождались новые мысли на его счет. Юный дракон и теперь уже крупнее, чем взрослые особи некоторых пород — и, на неопытный взгляд своего наездника, очень быстро летает. Он станет поистине бесценным приобретением для Воздушного Корпуса и для Англии, с огнем или без огня. В бою он никогда не сробеет, с гордостью думал Лоуренс. Если предстоит опасное дело, лучшего товарища нельзя и желать.
— Расскажи мне еще про битву на Ниле, — попросил Отчаянный. — Там было только два корабля и дракон?
— О нет. С нашей стороны было тринадцать кораблей и восемь драконов из Третьего воздушного дивизиона, да еще четыре турецких. Французы выставили семнадцать кораблей и четырнадцать драконов — больше, чем у нас, — но стратегия адмирала Нельсона поставила их в тупик.
Отчаянный слушал, свернувшись в тугой клубок, светя в темноте глазами. Их разговор затянулся далеко за полночь.
Глава третья
Они пришли в Фуншал за день до истечения трех недель, предсказанных Лоуренсом, — шторм несколько ускорил их переход. Отчаянный, сидя на корме, глаз не сводил с возникшего в море острова. На берегу он вызвал нечто вроде сенсации: не часто увидишь дракона, въезжающего в гавань на борту небольшого фрегата. На пристани собралась кучка зевак, но к судну никто не совался.
В порту стоял флагман адмирала Крофта. «Надежный» формально числился под его командованием, и Лоуренс с Райли заранее договорились, что докладывать будут вдвоем. Сигнал «капитану явиться на борт» взвился на «Достойном», как только они бросили якорь, поэтому Лоуренс задержался лишь на миг, чтобы поговорить с Отчаянным.
— Смотри же: пока я не вернусь, оставайся на месте. — Отчаянный еще ни разу не проявлял открытого непослушания, но все новое крайне его волновало, и Лоуренс сомневался, что тот усидит на привязи перед соблазнами неизведанного мира. — Обещаю тебе, что мы потом облетим весь остров, а мистер Уэллс тем временем даст тебе вкусной свежей телятины и барашка — ты такого еще не пробовал.
— Хорошо, только ты поскорей возвращайся, — вздохнул Отчаянный. — Я хочу полететь вон туда, в горы. А съесть я могу вон то, — добавил он, глядя на упряжку ломовых лошадей. Те нервно переступали на месте, как будто слышали и прекрасно понимали его намерения.
— Нет-нет, Отчаянный. Нельзя есть все, что ты видишь на улице, — встревожился Лоуренс. — Уэллс принесет тебе что-нибудь прямо сейчас. — Бросив на третьего лейтенанта взгляд, выражающий всю серьезность ситуации, он спустился по сходням к Райли.
Адмирал, уже прослышавший кое-что о переполохе в порту, дожидался их с нетерпением. Высокий рост, шрам через все лицо и железная рука на месте ампутированной левой кисти делали его заметным везде и повсюду. Руку он потерял вскоре после того, как стал адмиралом, и за это время сильно прибавил в весе. Он не встал навстречу вошедшим, лишь нахмурил брови и сделал им знак садиться.
— Объяснитесь, Лоуренс. Вы привезли с собой дикого дракона, насколько я слышал?
— Отчаянный — не дикий дракон, сэр. Около трех недель назад мы захватили французский корабль «Амитье» и в трюме нашли яйцо. Наш врач, немного понимающий в драконах, сказал, что детеныш скоро
