— А как вы получили эту рукопись?
— Ее оставили на мое имя у администратора гостиницы.
Он говорит:
— Странно, очень странно.
Однажды ноябрьским утром меня вызывают в кабинет офицера. Он предлагает мне сесть, протягивает рукопись:
— Вот, я вам ее возвращаю. Это только вымысел, художественное произведение, и ваш брат тут совершенно ни при чем.
Мы молчим. Окно открыто. Идет дождь, холодно. Наконец офицер говорит:
— Даже о вас нет никаких сведений в архивах города.
Я говорю:
— Естественно. Бабушка так меня и не зарегистрировала. И я никогда не ходил в школу. Но я знаю, что родился в столице.
— Архивы столицы были полностью разрушены в результате бомбардировки. За вами придут в четырнадцать часов.
Он добавляет это очень быстро.
Я прячу руки под стол, потому что они дрожат.
— В четырнадцать? Сегодня?
— К сожалению, да. Все так внезапно. Повторяю, вы можете вернуться, когда захотите. Вы можете переехать сюда окончательно. Так поступают многие эмигранты. Наша страна теперь часть свободного мира. Скоро вам не понадобится виза.
Я говорю ему:
— Для меня это будет слишком поздно. У меня болезнь сердца. Я вернулся, потому что хотел умереть здесь. А брата моего, может быть, и вообще никогда не было.
Офицер говорит:
— Да, так оно и есть. Если вы будете рассказывать истории о своем брате, все сочтут вас сумасшедшим.
— Вы тоже так думаете? Он качает головой:
— Нет, я просто думаю, что вы смешиваете реальность и литературу. Вашу литературу. И еще я думаю, что вам надо поехать в вашу страну, немного подумать и потом вернуться. Может быть, навсегда. Этого я желаю вам и себе.
— Из-за партий в шахматы?
— Нет, не только.
Он встает, протягивает мне руку:
— Когда вы уйдете, меня здесь не будет. Я прощаюсь с вами сейчас. Возвращайтесь к себе в камеру.
Я возвращаюсь в камеру. Охранник говорит мне:
— Говорят, вы сегодня выходите.
— Да, вроде бы.
Я ложусь на койку, жду. В полдень приходит со своим супом хозяйка книжного магазина. Я говорю ей, что должен уехать. Она плачет. Она достает из сумки свитер и говорит:
— Я связала вам этот свитер. Наденьте его. Холодно.
Я надеваю свитер, говорю:
— Спасибо. Я вам еще должен плату за два месяца. Надеюсь, что посольство за них заплатит.
Она говорит:
— Да какая разница! Вы вернетесь, ведь правда?
— Я попытаюсь.
Она уходит в слезах. Ей пора открывать магазин.
Мы с охранником сидим у меня в камере. Он говорит:
— У меня не укладывается в голове, что завтра вас здесь не будет. Но вы наверняка вернетесь. А пока я стираю ваши долги.
Я говорю:
— Нет, не делайте этого. Ничего не стирайте. Я вам заплачу свой долг, как только приедут из посольства.
Он говорит:
— Нет, нет, это была просто шутка. И я часто жульничал.
— Ах вот почему вы все время выигрывали!
— Не сердитесь на меня, я не могу не жульничать.
Он шмыгает носом, сморкается:
— Знаете, если у меня родится сын, я назову его вашим именем.
Я говорю ему:
— Лучше назовите его именем моего брата — Лукас. Мне это будет еще приятней.
Он задумывается:
— Лукас? Да, красивое имя. Поговорю об этом с женой. Может, она будет не против. В любом случае, она возражать не станет. В доме командую я.
— Я в этом не сомневаюсь.
За мной в камеру приходит полицейский. Мы с охранником выходим во двор. Там стоит хорошо одетый человек в шляпе, с галстуком и зонтом. Булыжник двора блестит под дождем.
Человек из посольства говорит:
— Нас ждет машина. Я уже заплатил ваши долги.
Он говорит на языке, который я не должен был знать, но который я, однако, понимаю. Я указываю на охранника:
— Я должен этому человеку некоторую сумму. Это долг чести.
Он спрашивает:
— Сколько?
Он платит, берет меня под руку, ведет меня к большой машине, стоящей перед домом. Шофер в форменной фуражке открывает дверцы.
Машина трогается с места. Я спрашиваю у человека из посольства, нельзя ли на минуту оста новиться перед книжным магазином, на Глав ной Площади, но он смотрит на меня, не понимая, и я осознаю, что заговорил с ним на моем старом языке, на языке этой страны. Шофер ведет машину быстро, мы проезжаем площадь, мы уже едем к вокзалу, и скоро мой Маленький Город остается позади. В машине тепло. За окном мелькают деревни, поля, тополя и акации, пейзажи моей страны под ветром и дождем. Вдруг я оборачиваюсь к человеку из посольства:
— Это не дорога к границе. Мы едем в другую сторону.
Он говорит:
— Мы сначала везем вас в посольство, в столицу. Вы пересечете границу через несколько дней, на поезде.
Я закрываю глаза.
Мальчик переходит границу.
Впереди идет мужчина, мальчик ждет. Взрыв. Мальчик подходит ближе. Мужчина лежит около второго заграждения. Тогда мальчик бросается вперед. Он идет по следам, потом по неподвижному телу мужчины, переходит на ту сторону границы, прячется в кустах.
На джипе приезжает отряд пограничников.
Там сержант и несколько солдат. Один из них го ворит:
— Вот мудак!
