автомата подряд отправлены на базу «Пале-Рояль». Кардинал может быть доволен.
– Отлично! – бурно возрадовался Пиньон. – Отлично, Вольдемар!
Покружившись по кают-компании, он выбежал в коридор, побегал, унимая прыть, и сказал:
– Все идет по плану, мадемуазель! Ага, а вот и наши дорогие братья по разуму!
Вита повернула голову – и впервые увидела живых сириусян. Их было двое.
Сириусяне принадлежали к расе орнитоидов, происходя не от приматов, а от крупных нелетающих птиц, вроде страусов. Вита как-то видела картинку, изображающую далекого предка сириусян, – это была «птичка», которую не тянуло погладить или приласкать. У «птички» наличествовали длинная вытянутая шея, голые голенастые ноги и мощный, горбатый клюв с загнутым вниз страшным острием. Можно было себе представить, как эти хищники бегали по саванне, взмахивая короткими крылышками, и догоняли своих жертв, тюкая их по черепушкам…
Но эволюция сказала свое веское слово, и сириусяне, сами себя называвшие «йуругу» – в честь полумифического первопредка, ушли далеко по пути развития и совершенствования.
Йуругу были невысоки ростом, Вите по грудь. Их отличала большеглазая круглая голова с безволосой толстой, гладкой кожей. Причем сначала Бока заметила широкий выпуклый лоб, а уже потом – клювообразный безгубый рот, слегка загнутый вниз на конце.
Да и фигурами йуругу не походили на каких-нибудь страусов – держались они прямо, как пингвины, только что ноги были по-прежнему голенасты и – «коленками назад». Одевались братья по разуму в короткие и широкие, совершенно бесформенные полутрусы-полушорты, а на узкие плечи накидывали что-то вроде плащиков-пелеринок, в прорези которых выглядывали руки с четырьмя тонкими многосуставчатыми пальцами.
Улыбнулась Вита всего один только раз, когда разглядела обувь йуругу – на ногах орнитоидов красовались подобия кожаных перчаток, зашнурованных на мосластых щиколотках. Когда же девушка подняла взгляд, то сразу же перестала улыбаться.
На нее смотрели глаза орнитоида, круглые и зоркие, обведенные кольцами серебристого пуха. Зоркие и очень умные. Они буквально светились мыслью и мягким юмором.
Покраснев, Вита ляпнула:
– Здрасте!
Оба йуругу ответили, довольно нелепо боднув головами воздух. Приоткрыв клювастые рты, так, что стали видны режущие роговые края, они сипло выдохнули:
– Са-дарафствуйте! Зовите нас просто йу!
– Позвольте представить вам мою помощницу, Виту Боку, – пропел Николя Пиньон. – Мадемуазель Вита, это Цеф, главноначальствующий с-семейной ячейки Фтет.
Орнитоид в темно-желтой накидке еще раз совершил бодающее движение головой.
– И его с-советник Заф.
Советник в блекло-алом плащике проскрипел:
– Почтение, мадмуас-сель, и добрый ден-нь!
Цеф приблизился, приседая на каждом шагу, и любезно поинтересовался:
– Как вы с-себя имеете? Не с-садерживаются ли мес-сячные?
– С-спасибо, – пробормотала Вита, запинаясь от легкого смущения, – все хорошо.
Пиньон, продолжая улыбаться, прошептал на ухо девушке:
– А вы молодец! У йу считается признаком хорошего тона растягивать звук «С».
– Я пыталась быть учтивой, – выкрутилась Вита.
– Ос-ставляю вас, – пропел Пиньон, – желаю приятных бесед и ярких впечатлений!
Отвесив быстрый поклон, член Совета Мира поспешил по коридору с озабоченным видом.
– С-смешной и добрый хомо, – доверительно сказал Цеф Фтет, провожая взглядом Пиньона, – но не всегда отличен искренностью.
– Да ну? – развеселилась Вита. – Правда, что ли?
– Так есть! – боднул воздух Заф. – В иное время суток Пиньон устраивает скрытность и даже говорит то, чего нет!
– То есть лжет? – прямо спросила девушка.
– Так есть!
– Он не всегда говорит неправду, – покачала головой Вита. – Пиньон – политик и вынужден хранить в тайне некоторые вещи.
– Тайна есть сокрытие информации?
– Точно! Но по-разному. Например, у нас не принято спрашивать женщину о ее месячных.
Заф и Цеф до того разволновались, что аж заквохтали.
– Мы проявили неучтивое поведение? – огорченно спросил Цеф.
– Пустяки, дело житейское!
– Но ведь хомо обычайно интересуются состоянием здоровья?
– Мы спрашиваем: «Как ваше здоровье?» – адресуя это лишь малознакомым людям. Более близкие и друзья могут интересоваться: «Не болеешь?» или даже так: «Ну, как твой живот? Не болит?»
– То есть, чем ближе степень родимости, тем глубиннее вопросы, связанные с жизнедеятельностью организма?
– Примерно так. Но половые проблемы мы стараемся не озвучивать даже с близкими людьми.
– Это есть табу?
– Скорее пережиток древних запретов, сохранившийся как моральное требование.
– Многая сложность… – покачал головой Цеф. – Нам очень трудно приобщиться к тому, как хомо обращаются с истиной.
– Хм… А разве йу всегда придерживаются истины?
– Всегда.
– И никогда не обманывают?!
– Никогда, – вздохнул Цеф. – О, этому не стоит поражаться. Говорение правды есть наше уродство, это физический недостаток, генетическое повреждение.
– Ну, зачем же вы так? – растерялась Вита. – Это же здорово, когда нет вранья!
– Вы так полагаете? – спросил Цеф. Если бы на его месте был человек, то он улыбнулся бы немного грустной улыбкой, но йуругу не обладали человеческой мимикой, у них и губ-то не было.
– Конечно!
– Имею возможность предположения, что вы не познали историю Йу толо?
– Честно говоря, я даже планетографию Йу толо не учила. А вы можете рассказать вашу историю?
– Вы имеете интерес?
– Еще какой!
– А где на корабле находится место для бесед?
– Так… Кают-компания отпадает. А давайте в геоцентр! Планетологов в рейс не брали, так что там свободно.
И Вита пошагала в геоцентр корабля. Это был комплекс помещений для планетологических исследований, ныне пустых и тихих. Когда Бока откатила створку люка в сторону, мимо нее прошагал, удаляясь по коридору, генеральный инспектор в сопровождении своих телохранов. Цеф посмотрел им вслед и сказал:
– Удивительных успехов добилась биотехника хомо.
– Биотехника? – не поняла Вита. – Какая биотехника?
– Да вот же, прошли два биоробота.
– Это биороботы?!
– Так есть.
– Ничего себе. Прошу!
Орнитоиды вошли в геоцентр, огляделись и присели прямо на пол. Вита опустилась рядом.
– Наша история имеет большеразмерную продолжительность, – начал Цеф, – но я не буду совершать погружение в древние времена. Расскажу главность. Примерно пятьсот циклов тому назад наша раса занимала всю Йу толо, достигая в исчислении пяти миллиардов особей. Тогда шли бурные споры о
