Инспектор Нонор на сравнение не обиделся. Сотую часть стражи он думал, сощурившись на огонек коптящей лампы. Потом стал подворачивать рукава.
– Собирай наших людей, – сказал он. – Я сделаю то, что должен.
Во всей этой суматохе никто и не обратил внимания, что эргр Датар, до последнего времени ожидавший в коридоре вызова в кабинет инспектора, тоже куда-то отправился. Среди темной ночи и совсем один.
Дом на Гостинной набережной был ярко освещен, полон людьми и для неурочного ночного времени необычайно шумен. Наполняли его отнюдь не северные владетели и не их слуги. Внутри битком было солдат Войска Порядка и Справедливости из Первой префектуры и даже агентов Тайной Стражи. Видимо, у Мема сегодня судьба такая: куда бы он ни пошел, везде встречать Нонора и Дина. Тем больше это вызвало у него беспокойства. Заботился он не о том, что у него перехватят золотой значок. Яся была первым человеком, связанным со злополучной тыквой. Коль скоро северяне охотятся за всеми, кто хоть взглядом к этой тыкве прикасался, Ясю из веселого дома они забрали не для любви и удовольствий.
На взмыленной огромной лошади, роняющей с самодельных удил клочья пены, Мем влетел во двор, бросил веревку на столб ограды и, на ходу шаря по карманам в поисках жетона, стал ломиться внутрь. Жетона при нем не оказалось – в Приречье у Мема изъяли все, вплоть до золотого бантика от букета навозниц. Хорошо хоть солдаты из префектуры узнали его и пустили искать Нонора внутрь.
Дом обитатели покидали в спешке. Что послужило причиной их бегства, Мем не знал и немедленно узнать не стремился. Или, может, такой беспорядок произвело полицейское вторжение. Мебель и постели на втором этаже по большей части оказались перевернуты, одежда и всякие мелкие вещи разбросаны, занавеси с окон и стен ободраны и брошены на пол, ковры, наоборот, скатаны и как попало уложены поперек дороги, чтоб всяк через них спотыкался и не бегал, создавая лишнюю суету.
В одной из комнат Мема перехватил за рукав кафтана Дин.
– Не лезь туда, – предупредил он, кивая на затворенные двери. – Там работают.
– Дин, пусти. Где Нонор?
– Ты откуда такой запыхавшийся и в опилках весь?
Мем не собирался отчитываться о собственном времяпрепровождении. Вопросов у него своих был воз и маленькая тележка. Он сделал попытку отмахнуться от Дина и пойти куда шел, но сыскной десятник уцепился за него и стал тащить обратно.
– Поостынь, – велел Дин. – Был у нас в префектуре один такой, что торопился, да скоро помер. Нонор тебе нужен? Он внизу. Ходит по следам.
– А где хозяин дома? Там кто работает? С кем?
– Хозяин сбежал, работает Тайная Стража, ни с кем. Сама по себе. Ты должен понимать: когда они приходят, им запретить нельзя. Даже если к горячему пирогу они опоздали. Вся слава снова будет их.
О том, чья будет слава, Мем тоже волновался в последнюю очередь. Он вспомнил, что на него самого выписан жетон с синей печатью, стало быть, запретить ему нельзя, аккуратно отставил Дина в сторону и быстро, чтоб тот не успел опомниться, вошел в затворенные комнаты. Нет, кира Хагиннора Джела или «господина Иля» Мем там не увидел. При свете двух настольных ламп в полной тишине два человека переписывались через стол на листе дорогой тисненой бумаги с северными вензелями. Господин Рарон и слегка помятая Яся с синяком на скуле и расцарапанной шеей – по крайней мере это все, что Мем сумел на ней разглядеть. Он по инерции сделал несколько шагов к столу. Яся невозмутимо подвинула себе листок и тем самым совсем не женским острым почерком с уголками, каким сделана была вторая часть взятых у трактирщика доносов, написала на обороте Мему: «Со мной все хорошо. А ты ступай». Рарон, проявив свое хваленое терпение, смолчал. Да Мему больше ничего и не надо было объяснять. Он все понял. Настолько хорошо и ясно, будто с неба в лужу свалился. Так его сначала подбросило, а потом уронило. Еще хуже, чем в ту ночь, когда Ясю забирал из веселого дома высокорожденный тарг.
Мем попятился и захлопнул за собой дверь. Скоро и ловко, как до этого появился незваным. Ни разу за прошедшие дни Мема не посещало чувство бессилия. Когда хочется сесть на землю или на пол, закрыть лицо рукавом и объявить всему миру и в первую очередь самому себе: «Я не знаю, и мне тяжело». Скажем прямо, Мему почти неведомо было такое чувство. И вот наконец он с ним ознакомился. В полную глубину. На пол Мем не сел, лица рукавом не закрыл, но ему вдруг стало так тоскливо, словно он остался на целом свете один-одинешенек.
– Ну что, убедился? – мягким голосом спросил откуда-то сбоку Дин. Мем кивнул в ответ, подумав, что ведь Дин, сволочь, улыбается. Чужие разочарования любят все. И мало радости в том, чтобы давать себя в такой момент разглядывать. Мем с усилием оторвал ногу от пола, сначала одну, затем другую, и побрел на первый этаж. Получать тумаки от Нонора.
На удивление, Нонор никому тумаков не раздавал, хотя и собственный десяток, и десяток Дина старались держаться от него подальше. Старший инспектор сидел на каменном выступе под лестницей возле покинутой слугами поварни, поставив локти на колени, а подбородок уложив на сцепленные пальцы. Старый лис возле его ног вопросительно заглядывал хозяину в лицо и время от времени по-собачьи вилял хвостом: то ли утешить Нонора старался, то ли ободрить. Мем подошел и сел рядом.
– Ну, что? – спросил Нонор, не глядя на бывшего ученика. – Нашел тыкву?
– Не нашел, – ответил Мем. – Нелепая какая-то история...
– Это Столица, Мем. Здесь не бывает нелепых историй. Здесь истории бывают только политические.
– Мы все в чем-то ошиблись? Погони за северянином... нет?
– Ничего нет. Даже трупа агента Мероя, по которому я работаю, нет. И дела нет. И трактирщика повешенного нет. И тыквы твоей – нет.
– Зачем же они пытались меня убить?
– Тебя еще и убить пытались? Когда? – слегка удивился Нонор. – Что за дел ты навалял?
Мем вздохнул. Потом рассказал ему про случай в прачечной. Про государя. Про его отца. Про вексель. Про Датара, Ошку и монастырь. Про Ясю рассказал. Про свои беседы с Рароном и похождения на Старой набережной. Про сейф и про дело, которое читают, когда Нонора нет.
Нонор вдруг начал смеяться. Сначала беззвучно, потом громко.
– Никто тебя убить не пытался, – утешил Мема он и вдруг откуда-то из-за спины вынул тонкую саблю и тупой стороной приложил ее Мему к шее. – Если я вот так тебя ударю, ты просто свалишься колодой и пролежишь полстражи. Никто никого не убивал. Все всех только спрашивали. Пока что. Убивать должны были начать потом, когда все имена станут в точности известны.
– Откуда же взялись трупы?
– За этим уже не ко мне. Откуда взялись – конечно, понятно. Даже понятно зачем. Чтобы не наговорили лишнего. Потому что кое-кто кое-что на самом деле знал. Трактирщик открыто торговал всем, что знает, господина Мероя можно было перекупить – это всего лишь вопрос количества и качества монет. Ну а монахи... Их ведь спрашивали при тебе, ты слышал, о чем и что они отвечали. Правда – она ведь никому не нужна на самом деле. Кроме убийц. Остальным нужна видимость. Нужна политика. Трупы – не нужны. По крайней мере здесь и сейчас. Как думаешь, Мем, на сколько это весит – вернуть императору доверие к собственному отцу?
– На золотой значок третьего ранга, – пожал плечами Мем.
– А что будет значить это доверие разрушить?..
Мем помотал головой, давая понять, что последствия ему неизвестны, но наверняка они будут ужасными.
– Что же мы можем сделать? – спросил он.
– Что мы должны сделать, хотел сказать ты, – поправил его инспектор. – Мы должны не мешать Тайной Страже исполнять ее секретную и важную работу. Мы для прикрытия их деятельности им больше не нужны. Они разоблачили заговор, они с нашей помощью держали его под колпаком и не дали ему превратиться в скандал с настоящими убийствами настоящих наследников и с трепом о них на всю страну. Теперь Тайная Стража подчистит хвосты и завершит все каким-нибудь изящным ходом, который уравновесит кажущиеся недоразумения. Ты как хочешь, а я пойду домой.
– Дайте мне ключ от вашего кабинета, – попросил Мем.
