божественному. В результате возникает общность людей-участников оргии, или коммунальное тело. А когда наступает экстаз, то дух человека вступает в связь с миром предков и хтонических существ. Они принадлежат не нашему миру, понятно, а сакральному. В этом и смысл оргии.
Урсула разгорячилась и слегка покраснела, размахивала вилкой как заведённая. Как бы не поранила себя. Очки она сняла, и заколки из волос тоже вынула, а пояс на кимоно у неё ещё раньше ослаб. В общем, её увлеченность своей идеей мне понравилась.
– А ты оргии у себя в квартире устраиваешь? – спросил я. – Много бывает участников?
– Пойдём, я тебе покажу.
Она вскочила и увлекла меня с кресла в комнату. Там она сунулась в один из стенных ящиков и вынула из него целую пачку танкобонов. Робот у неё, кажется, уже знал, что надо делать – он вытянул лапу и развернул манга перед лицом девушки. Это была буккакэ, на картинках тут главное показать, как сэйки разлетается, а девушка её ловит чем придётся. В автомате рядом с зоопарком такие есть, но я их не покупал, неинтересно.
– А может, лазером посветим? – предложил я. Но она не услышала и стала показывать вокруг себя:
– Представь, что тут собралось несколько девушек и ребят. Вот как в этой манга, только в пять раз больше. Это и будет настоящая оргия, волнующая! Животное начало лучше всего в такие моменты выступает. Социальные запреты падают вместе с одеждой. – Урсула дёрнула за поясок, кимоно распахнулось. Фигура у неё была не самая правильная – бёдра потолще, чем надо, и талия тоже, зато грудь оказалась в порядке и уже торчала.
Тут она вздохнула и закрыла глаза, ноги у неё стали подкашиваться. Едва я успел подхватить её и не дать упасть. «Сон Убермана!» – сообразил я. А роботу это было безразлично, он достал откуда-то каучуковый данкон и подступил к Урсуле с намерением доставить хозяйке удовольствие. Видать, программа успешно действовала и дальше.
Это уже было слишком для меня, поэтому я отошёл к окну и уставился наружу. Трудно же мне было вытерпеть её звонкие крики и не наброситься на спящую девушку. А роботу что? Знай себе трудился, пластиковый друг. Да, к чему только Уберман не приучит! Секс прямо во сне – нормальное дело. Наконец этот урод отстал от Урсулы и укатил в угол, а она всё спала. Я перенес её на застеленный футон, больше всего похожий на её спальное место, и укрыл одеялом.
Уйти сейчас было бы невежливо, вот я и стал опять по ящикам лазить. Может, я и неправильно поступал, но чего уж теперь стесняться, после такого дела? Мне надо было круто отвлечься. К тому же ничего красть я не собирался.
В одном отсеке я нашёл «овулятор» и прочитал на его боку краткое описание: «Предназначен для анализа состояния репродуктивной системы, планирования беременности или принятия предохранительных мер». Интересный прибор, никогда таких не видел. Тут же мне попались капсулы с химическим тёплом для футонов, пластырь-контрацептив и полпачки мелатонина. «Что за дурь?» – заинтересовался я. В инструкции было написано: «Регулирует биологические ритмы, воздействует на созревание и развитие половых органов, стимулирует выработку интерферона». Знать бы ещё, что эта муть означает.
– Егор, иди ко мне, – услышал я вдруг. Повернулся и увидел, что девушка уже не спит и смотрит на меня, подставив ладонь под голову. – Как ты? Залезай под одеяло.
– Робот тебя изнасиловал, – сказал я.
– Это я его научила, чтобы оргии моделировать… Извини, что так получилось. Я как на Убермана перешла, так у меня сексомния сама собой развилась. Это способность во время сна сексом заниматься, я в медицинском справочнике об этом явлении узнала.
Я уселся рядом с ней, а она полезла рукой к ремню у меня на штанах и стала неловко тянуть его в сторону.
– Спасибо, что поухаживал за мной в трудную минуту. Поможешь ещё немножко, ёси? Мне для работы нужно реального материала, а то с воображением одним может неубедительно получиться.
Кажется, ей было очень трудно такие слова говорить, она сильно смущалась и прикрывала себя одеялом. Вот на какие жертвы пойдёшь ради науки! Её можно было уважать за такую тягу к практическому знанию. Но я-то сам мало чем мог ей помочь, у меня опыта маловато.
– Разве мы с тобой вдвоём сумеем толпу создать? – засомневался я.
Только данкон у меня словно ждал момента, уже приготовился к работе и меня понуждал. Кое-как его сдерживал. А Урсула будто с ума сошла, сбросила одеяло и словно на картинках манга на меня накинулась. Я даже к ней под одеяло не успел забраться, она мне вообще раздеться не дала. Всё как у неё в буккакэ получилось, прямо хоть бери бумель и зарисовывай.
– Здорово как, – сказала Урсула. Вытираться она не подумала, упала на футон и зажмурилась. Я рядом пристроился, только рубаху со штанами стянул, чтобы не мять. – Ты лучше робота, у тебя сэйки есть. Только если ребёнка не хочешь, это большой минус. Правда, у тебя чёрный паспорт, про детей лучше забыть… Извини, научный факт. – Она виновато улыбнулась.
– А ты хочешь ребёнка?
– Хочу и боюсь. Я одно время думала себе яичники удалить, чтобы вообще об этом не думать. Генетическое потомство же можно и так иметь. А потом у меня был трудный момент, когда я сама по себе хотела родить, без мужчины – накачаться ферментом ФЛС и оплодотвориться. Тогда эмбрион даже без сэйки развиваться начнёт.
– И что?
– Передумала пока… Работа интересная, неохота прерывать, и «Новым Бестиарием» увлеклась. А ведь уже даже ребёнка себе спроектировала! Гены подобрала отличные, осталось зачать эмбриончика и передать их ему терапией. Долго думала, какие качества лучше – интеллект, талант в искусствах или в спорте? И от рака, и от целлюлита защитила, ещё от каких-то болезней. Цвет глаз сделала коричневый, а волосы жёлтыми. Почти как у тебя.
– А как сейчас ген-терапию делают? Это больно?
– По разному… Можно впрыснуть в кровь липосомы, это растворимые жировые капсулы в оболочке из полиэтиленгликоля. Ничего страшного. А в последнее время стало модно незрелые лягушачьи икринки использовать – модифицированные нужной начинкой, понятно. Они сами по себе отличная штука, потому что могут омолаживать твои взрослые клетки.
– Гнусно.
– Зато эффективно.
Урсула приподнялась на локтях и перекатилась мне на живот, потом стала зарывать ладони в мою шерсть и подёргивать её, словно парикмахер.
– У-у! Мутант.
– А как можно ген-терапию провести, если младенец в утробе? – озадачился я.
– Хромосомы ему с нужными генами впрыснуть, и все дела.
– Значит, передумала ребёнка заводить?
– Пока мужа нет, роботом обойдусь, – засмеялась она. – Он тебе и муж, и кодомо в одной упаковке. – Девушка провела рукой по щекам, втерла сэйки в кожу и уселась на меня, уперев руки мне в грудь. – Ну ты шимпанзе!
– Это почему? – обиделся я.
– Они знаешь как самок накачивают? Литрами, наверное. Потому что самки у них развратные особы и спят со всеми подряд. Борьба генов, симатта.
Я вдруг вспомнил про Генки и его супругу-шимпанзе. Наверное, если бы они не были ограничены одной клеткой, мать малыша шлялась бы по зоопарку и предлагала себя монстрам… Мне стало смешно, когда я представил себе, как Генки ревниво бегает по территории, отыскивая жену.
Так Урсула и не показала мне свой сапфировый лазер, а я уже не стал к ней приставать. Если бы он нужен был на самом деле, то применила бы, верно? Когда я уже домой ехал, никак не мог решить, о чем думать. То ли о Шраме с его речами, то ли об Урсуле и её терапии. Так и не решил, да и лень было уже мозги напрягать.
6. Среда
Я только успел позавтракать в компании сидора, как мне Аоки позвонила. Она хмуро улыбалась.
