– Извини, – сонно сказала девушка и нахмурилась. – Что-то я не помню, как домой поднялась.
– Само собой, мне же пришлось тебя волочь. Кстати, у тебя «приус» без подзарядки остался, – вспомнил я.
– Ничего, завтра с утра минут на десять воткну, до зоопарка хватит. Есть хочешь? Правда, только свёкла осталась… Твоя толстуха всё слопала, а я никак в маркет не заеду, заморозками затариться. Твой друг только экстази мне оставил, пять таблеток. Одну я вчера уже слопала, чтобы не переживать. Хорошая штука Уберман, но жрать после него хочется. Зато сон глубокий и яркий. Я сейчас восход солнца видела, представляешь?
– Это к удаче, – кивнул я. Она пошла в тойрэ, а я спросил: – Почему, кстати, свёкла-то? А морковь там, капуста?
– Так у меня уже неделю как холодильник накрылся! – крикнула она с унитаза. – Точнее, микрочип какой-то. Каждый день мне по Инету полкило свёклы в маркете заказывает, заколебалась почтовый ящик разгребать. И выкинуть жалко. Хотя свёкла мне по ДНК-профилю не слишком-то полезна, а поедать её приходится. – Она включила воду и стала умываться. – А мастера вызвать десять тысяч стоит. Вообще-то я холодильник выбросить хочу, слишком большой для меня, но тогда ещё больше заплатить надо. Ты не вынесешь мне его на свалку?
– Есть такие конторы, которые бесплатно на Полосу всё подряд отвозят.
– А если поймают? Штрафы задолбаешься платить. Экстази будешь со свёклой?
– Ну давай.
– А ты знаешь, что женский пол основной, а мужской – экспериментальный? – крикнула она из тойрэ, под шум воды. – Это потому, что я отвечаю за сохранение генов, а ты наоборот, за внедрение новинок в генотип.
– Я уже ни за что не отвечаю, – сказал я, но не очень громко. Потому что ещё не забыл о том, как Шрам пообещал мне лекарство от бесплодия. Хотя чем дальше, тем больше я сомневался в правдивости Шрама. Да сейчас это, наверное, уже не имело значения. Мной давно двигали совсем другие стимулы.
– Ну вот, если новый ген докажет свою полезность, то через кучу поколений он переберётся в женский геном, – вещала Урсула уже из кухни. – А вообще-то отклонения от нормы есть в каждом двадцать пятом гене, причём у каждого.
Робот прикатил на макушке поднос, и мы развалились на футоне, чтобы пожевать химии с овощами. Урсула успела переодеться и валялась в расстёгнутом косодэ. Глаза у меня сами собой притягивались к полоске её кожи от бедра до шеи, которую она не потрудилась спрятать.
– Экстази чем хорош, – заметила она, когда мы стали уже грызть свёклу, – что посттравматический синдром лечит. Недаром твой байкер его вчера принял. А девушка эта мне кошку испугала, она сегодня плохо поела. Симатта, что я всё про гохан? Надо же анализы повторить… – Она смутилась и поманила своё животное, чтобы погладить его. Кошка заурчала. – Письмо из куяксё пришло, прикинь. Требуют ей чип установить, якобы живые кошки птиц в городе истребляют. И этот чип будто бы станет её поведение обуздывать, агрессивность подавлять. Птицы у них живые! Да кто их видел? Ты веришь этим бюрократам?
– Не очень.
– Да ещё за мои же деньги.
– Это заговор правительства, – поддакнул я. – Уже за зверьками следить собираются, и за хозяевами заодно. Подслушивать разговоры одиноких девушек со своими любимыми животными.
Козырнул «тайным» знанием от Тадаси, называется. Урсула поглядела на меня с уважением и ещё немного раздвинула полы косодэ.
– Знаешь, после экстази у некоторых парней с эрекцией проблемы. – Я прислушался к себе и ничего такого не почувствовал, хотя экстази вовсю гуляла у меня внутри. Урсула уже казалась первой красавицей. – Зато потом всё наоборот, сексуальное возбуждение становится острым.
– А я видел в одной передаче, как доктор про это дело говорил, – блеснул я. – Мол, болезнь Паркинсона может развиться, если по несколько доз за ночь глотать.
– Ну сейчас же только день, – усмехнулась она и стала наползать на меня, словно змея.
– Опять групповая оргия? – спросил я.
– Нет, одиночная, нам же только сэйки отобрать.
Всё-таки она умная девчонка, никогда о деле не забывает. А у меня, по правде говоря, сразу все мысли из башки вылетели, когда она стянула косодэ и принялась за дело. Чуть не рычала, кажется. Даже кошка её испугалась, убежала в кухню. Рисковать материалом Урсула не стала, варэмэ и кэцу не применяла, зато омонку вволю позанималась. Мне в это время пришлось её языком развлекать. Тоже неплохо, в общем. Только недолго я вытерпел, быстро сэйки сдал.
Она собрала её в пузырёк из-под какого-то лекарства и отнесла в холодильник. Потом улеглась на меня и стала царапаться ногтями, словно мы две обезьяны и она выискивает у меня блох.
– Завтра ещё раз проверю твои гены.
– А что с ними не так, кстати?
– Сама не пойму, Егор. Уже во всём сомневаюсь.
– Урсула, ты мне не поможешь в одном вопросе?
– Опять мамаша о чём-то волнуется? Я помню о ней, не переживай.
– Да она уже сама забыла, что ей надо, у них с оядзи каждый день новые увлечения. Нет, мне для себя надо. Точнее, для товарища… Короче, мне адрес Давидовой девчонки нужен. Помнишь, со странным ребёнком к нам в зоопарк приходила? И сама чёрная, как негритянка. У них ещё тэдди был. Наверняка её адрес у Марины в базе сотрудников есть, они же с Давидом вместе жили.
– А зачем это тебе? – нахмурилась девушка.
– Я у Давида эмпешки брал послушать, вернуть хочу.
– Рассказывай сказки про глупую Медузу! А, всё понятно, – протянула она, и глаза её распахнулись, сверкнув. – Ты хочешь отомстить ему, поколотить и отобрать малыша Генки! Правильно я догадалась? Какой ты молодец, Егор! Это ты хорошо придумал, а то полиция не всегда справляется. Я вообще думаю, что они сговорились там все и даже не будут расследовать это дело. Может, хоть тебе повезёт.
Она обрадовалась и стала по мне прыгать, словно я батут. Похоже, экстази её сильно проняла, а вот у меня весь кайф уже почти выветрился. В животе заурчало от голода. Мы пошли в кухню, чтобы дожевать остатки свёклы, и там я попробовал поковыряться в настройках холодильника. В углу морозилки, кстати, нашлась упаковка с твёрдыми как сталь грибами сиитакэ. На упаковке было написано, что их на поленьях вырастили, но это вряд ли.
В общем, пока Урсула их в микроволновке готовила, я программу ковырял.
– Ты вот что, Егор, – выступила девушка. – Если я вдруг отрублюсь, не смущайся особо. То есть я хочу сказать, что у меня сексомния.
– Что за штука?
– Да ведь я тебе говорила, кажется. Это значит, что я во сне могу сексом заниматься. Как будто даже не сплю, ясно? Ну, ты можешь делать со мной что хочешь, и мне будет по кайфу.
– Удивительно, – пробормотал я. Мы смущённо помолчали.
– Хочу себе в кредит плиту купить, – поделилась вдруг Урсула. – У неё покрытие отличное. Сковородку греет будь здоров, а руки не обжигает.
– Фантастика… Вроде удалось дозировку этого овоща до пятидесяти граммов снизить, – сказал я, когда по всем менюшкам полазил.
– А до нуля никак?
– Там блок департамента здравоохранения, он требует, чтобы человек нужные вещества поедал. А в свёкле что-то очень полезное. Если какой-то другой похожий продукт выставить, может, и удастся её к нулю свести – я так понял.
– Симатта, раньше ведь он ничего в Инете не заказывал! – возмутилась Урсула и стукнула холодильник. Тот остался непоколебим. – Не иначе вирус пробрался. Выкинуть его, что ли?
– Лучше уж тогда полечи.
Грибы мне не понравились, сразу видно, что искусственные. Хотя настоящие сиитакэ я и не помню, когда в последний раз едал. В общем, посидел я для приличия минут пять, а тут Урсула и сама стала на
