прошлый раз, короткая, но яркая стычка с хозяйкой напрочь стерла из памяти остальные подробности. Звонил звонок или нет, но открывать мне дверь никто не спешил. Наверное, посмотрела в глазок и делает вид, что ее нет дома. Я надавила снова и держала палец на кнопке немного дольше, давая понять, что просто так не уйду. Не сводя глаз со стеклянной линзы дверного глазка, я заметила метнувшуюся в нем тень, но из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука. Возможно, тень мне просто померещилась. На всякий случай я позвонила еще раз, изо всех сил напрягая зрение и слух. Никакой реакции. И что же теперь? Дверь, что ли, ломать? Я со злостью пнула бежевую обивку. Забыла, что под мягкой кожей железо и здорово ушибла ногу, но почти не обратил на это внимания, так как увидела, что дверь медленно отворяется.
– Здравствуйте! – Сказала я тому, кто, по моему мнению, стоял за дверью, старательно демонстрируя вежливость. Подумала еще и решила добавить приветливую улыбку.
Но моих стараний никто не оценил, я по-прежнему стояла с идиотской улыбкой перед полуоткрытой дверью, из которой никто не показывался. Улыбку пришлось срочно сворачивать и брать инициативу в свои руки. Что я и сделала, осторожно подтолкнув дверь рукой. Она приоткрылась пошире, но хозяева как сквозь землю провалились. В коридоре было темно, и, как я ни таращила глаза, разглядеть ничего не смогла. Путь был свободен, но заходить я не торопилась. Мне почему-то стало вдруг тревожно. Кто знает, что ждет меня за этой дверью, в темноте. Войду, а Неля меня скалкой – бац! – чтоб впредь неповадно было.
Но и стоять на площадке дольше было неудобно. Нужно либо входить, либо уходить. Я выбрала второе, хотя меня не покидала уверенность, что это был не самый лучший выбор. Тем не менее, я вошла. И первым делом попыталась найти выключатель. Он оказался, как положено, слева от входа. Да вот беда, сколько я ни щелкала, свет не зажигался. От этого стало еще неприятнее. Вытянув вперед руки, я, стараясь не налететь на что-нибудь в прихожей, на ощупь двинулась вперед. Справа мои настороженные ушки уловили какой-то шум. Он доносился из-за стены. От охватившего меня страха, я не сразу сообразила, что это шумит льющаяся в ванну вода. Ну, слава богу! Если кто-то набирает воду, значит, кто-то дома есть. Воспрянув духом, я громко крикнула:
– Неля! Здравствуйте! Выгляните, пожалуйста. У вас дверь не заперта.
Может, она меня не услышала, по крайней мере, не отозвалась. Мне ничего не оставалось, кроме как сунуть голову в ванную. Уже открывая дверь, я подумала: «А как она моется в темноте? Пробки ведь перегорели».
В ванной оказалось неожиданно светлее, чем в коридоре. После непроглядной темноты, мне даже показалось, что здесь было совсем светло, все из-за прямоугольного окошка в противоположной от входа стене, почти под самым потолком. Так было принято строить в старые времена и теперь это окошко сослужило мне хорошую службу, так как я сразу увидела Нелю. Она лежала в наполненной до краев ванной и не надо было обладать особой интуицией, чтобы понять, что женщине плохо. Ее голова была запрокинута, глаза закрыты. Скрюченные пальцы судорожно цеплялись за скользкий от воды бортик. Вода из крана с шумом лилась в ванну. Неля не выдернула затычку, и водяной поток готов был хлынуть на кафельный пол в любую секунду.
Я бросилась к женщине с криком:
– Неля, очнитесь, что с вами?
При этом я энергично трясла ее за плечи, отчего ее голова безвольно моталась из стороны в сторону. От моей бурной деятельности, вода перелилась-таки через край и я, недолго думая, сунула руку в кипяток, ухватилась за цепочку и выдернула пробку из стока. Потом снова обернулась к бесчувственной женщине. Что делать? Мысли беспорядочно заметались. От волнения сердце колотилось у самого горла. Я была вся мокрая, от воды ли, от пота не знаю. Дрожащими руками я попыталась нащупать пульс на запястье Нели. Вроде бы, сердце еще билось, а, значит, я успела вовремя. Попытка вытащить ее из воды ни к чему не привела. Неля была значительно ниже мен ростом, но очень полная и к тому же скользкая от воды. Короче, я ее уронила. Она плюхнулась обратно в ванную, обдав меня тучей брызг. И в ту же секунду, ее тело выгнулось дугой и мелко задрожало, рукой она вцепилась в мой плащ, глаза резко открылись. Эти остановившиеся, какие-то незрячие глаза с расширенными зрачками напугали меня сильнее всего. Еще секунда и я сама хлопнулась бы в обморок рядом с ванной. Но Неля неожиданно обмякла, ее пальцы разжались, рука с легким всплеском упала в воду. Преодолевая страх, я выловила эту руку и слегка нажала пальцами на голубую вену под тонкой бледной кожей. Слабый пульс, который мне удалось нащупать в первый раз, теперь исчез совершенно. Неля умерла.
Вымокшая до нитки, я стояла посреди ванной, не в состоянии поверить в то, что случилось. Я уже поняла, что у женщины случился сердечный приступ. Так же я понимала и то, что скорая, даже если бы я догадалась ее вызвать, не успела бы помочь несчастной. Вроде бы, винить себя было не в чем, но мне было гадко на душе. Посмотрев еще раз на нелепую фигуру в уже почти пустой ванной, я попятилась и почти вывалилась в коридор. Нужно было все же позвонить в скорую, нельзя оставлять ее вот так вот лежать. Где же здесь телефон? Я прошла немного по коридору, до двери со стеклянными вставками, открыла ее и оказалась в просторной кухне с большим окном, за которым как ни в чем не бывало светило солнце. Неля была хорошей хозяйкой. На кухне было прибрано, в раковине не громоздилась гора немытой посуды. Похоже, после ванной она собиралась позавтракать. На столе стояло блюдо с еще не остывшими гренками и тарелка с тонко порезанными колбасой и сыром. Завтракать Неля собиралась не одна, я заметила две чашки, наполненные свежесваренным кофе, от которых поднимался едва заметный парок. Значит, она ждала гостей. Может быть, потому и дверь оставила открытой? Немного странно, но возможно.
Телефона в кухне не было, и я вернулась обратно по коридору, заглянув в другую дверь. Она вела в гостиную, обставленную современной и явно новой мебелью, что подтверждало мои предположения о неплохом финансовом положении Нели Кибиткиной. Особой роскоши не наблюдалось, но вся мебель была добротная, середину комнаты занимал ковер с пушистым ворсом. Меня поразило обилие комнатных растений. Большие и маленькие, в крошечных горшках и огромных вазонах, они стояли повсюду: на подоконнике, на полу и на специальных многоярусных подставках. Многие цвели. Таких причудливых цветов мне прежде видеть не доводилось. Будь у меня побольше времени, обязательно рассмотрела бы такую красоту повнимательнее.
Воздух в комнате был влажный и теплый, как в каких-нибудь субтропиках. Из гостиной вела еще одна дверь, должно быть, в спальню. Но проходить туда я не стала, так как в углу, на столике увидела телефон. Уже подняв трубку и ткнув пальцем в «ноль», я услышала, как за стеной отчетливо скрипнула половица. Так и не нажав на «три», я застыла, стиснув трубку и стуча зубами от страха. Сразу припомнилась тень, промелькнувшая в дверном глазке. Так мне это не показалось! В квартире кроме меня был кто-то еще. Человек прятался в соседней комнате все время, пока я возилась с Нелей. Я, точно загипнотизированная, уставилась на дверь, не в силах заставить себя оторвать от нее взгляд. Вдруг круглая, массивная ручка начала медленно поворачиваться…
Я не стала ждать, что будет дальше, закричав, почему-то басом, «А-а-а!!!», я бросила трубку и вылетела вон. Вниз по лестнице я мчалась уже молча, озабоченная только тем, чтобы не пропахать носом ступеньки. Выскочив на крыльцо, как чертик на пружинке, я собиралась, не снижая скорости, бежать дальше, но услышала чьи-то голоса за кустами палисадника. Несмотря на то, что я была в состоянии, близком к помешательству, у меня хватило ума понять, что в мокром плаще, со всклокоченной шевелюрой и с безумным выражением на перекошенной физиономии лучше никому на глаза не попадаться. Мало ли к каким выводам относительно смерти Нели придут в милиции, а мое появление в образе бабы-яги, возвращающейся с шабаша, никак не сможет остаться незамеченным. Поэтому, не дожидаясь, пока группа подростков (как я определила по голосам) появится перед подъездом, вывернув из-за кустов, я нырнула в эти самые кусты и затаилась.
Здорово, что возле старых домов есть палисадники. Еще лучше, что они с незапамятных времен засажены акацией. То есть, может быть, эти густые кустики называются как-то по другому, но я имею в виду те, у которых такие перистые, как у крошечной рябинки, листики и желтые цветочки, которые позднее превращаются в зеленые стручочки – свистульки. Самое же большое везение заключалось в том, что эти кустики начинают зеленеть очень рано. Благодаря этому молодая, но уже обильная листва полностью скрывала меня от любопытных взглядов, давая надежное убежище. Несмотря на явные преимущества моего положения, оставаться здесь надолго мне не хотелось. Мокрая одежда на ветру стала ледяной, и я сильно дрожала, не в силах согреться. А подростки, как нарочно, остановились возле самого подъезда, уходить они
