Даже находясь в растрепанных чувствах, я не могла не заметить, что она представляет из себя нечто исключительное. Неправда, что мужчины – лучшие ценители женской привлекательности, по-настоящему оценить внешность женщины может только другая женщина. Другое дело, что мы в жизни не признаемся, если обнаружим, что кто-то хоть на йоту привлекательнее, но оценить – всегда пожалуйста, особенно если это не просто красота, а некая изюминка. Именно это я сразу разглядела в незнакомке.
Высокая, изящная блондинка была не то чтобы красива, но, несомненно, привлекательна. Мне показалось, что ей не больше тридцати и хотя она была определенно старше меня, ее коже можно было только позавидовать – удивительно гладкая, того редкого цвета, который принято называть персиковым, хотя это определение выглядит несколько старомодным, впрочем, и кожи такой я что-то не встречала у своих современниц. Рекламные картинки не в счет: компьютерная ретушь с кем угодно творит чудеса. Лицо незнакомки было правильным, с темными, хорошо очерченными бровями и серыми глазами. Черные длинные ресницы выглядели натуральными, хотя не исключено, что тут не обошлось без дорогой косметики. Особенно меня заинтересовал ее рот, чуть больше чем следует, но необыкновенно выразительный, он, скорее всего доставлял хозяйке немало хлопот, так как был способен выдать ее сокровенные мысли даже скорее чем глаза.
Словом, увидев ее, я сразу же захотела написать ее портрет, но естественно, оставила свои мысли и желания при себе. И так я уже довольно неприлично пялилась на нее. Она смотрела на меня спокойно, по взгляду ничего прочесть было нельзя, глаза были абсолютно бесстрастны, но губы слегка сжались и я поняла, что она не в восторге от моего пристального внимания.
Тем не менее, когда она заговорила, ее голос звучал довольно дружелюбно.
– Вы, должно быть, новая секретарша? – Спросила она, слегка улыбнувшись.
– Да.
Интересно, кто она такая, если с первого взгляда смогла распознать чужака и сходу определила мою должность?
– Очень рада познакомиться. Меня зовут Ольга Васильевна Вентцель. – Продолжая улыбаться, представилась она.
– Лиза Локтева. – Ответила я и только тут до меня дошло, что я уже не раз слышала это имя. – Вы – декан?!
Она сделала вид, что не заметила моего откровенного удивления и протянула мне узкую ладонь, которую я робко пожала. Она ответила мне по-мужски твердо и решительно.
– Вы удивлены, что именно я руковожу факультетом? – Спросила она, явно забавляясь ситуацией.
– Уже нет. – Честно ответила я, припомнив ее рукопожатие.
В эту минуту дверь снова отворилась и в комнату вошла девушка. Вентцель бросила на нее рассеянный взгляд, еще раз кивнула мне и ушла в свой кабинет, смежный с приемной.
Я посмотрела на вошедшую. Если красота Ольги Васильевны была красотой совершенной и ухоженной, то стоящая передо мной девушка была хороша от природы. Даже обилие косметики на юном личике ее не портило. Ее прямые светлые волосы были распущены, черные атласные джинсы-стрейч облегали стройные бедра. Костюм дополняла блестящая белая кофточка из лайкры, расшитая бисером вокруг очень смелого декольте, на ногах – белые босоножки на платформе.
– Чем могу помочь? – Вежливо спросила я.
– Я – Инна Ежова. – Сообщила девушка, предварительно запихнув за щеку жвачку. Причем она произнесла это таким тоном, словно была, по меньшей мере, Бритни Спирс. Мне, однако, ее имя ни о чем не говорило и я продолжала смотреть на нее, ожидая продолжения. Оно последовало:
– Я на платное. Мне сказали, что надо заполнить договор.
– Одну минутку. – Кивнула я. Сверилась с бумагами, убедилась, что деньги за Ежову Инну Юрьевну поступили на счет и достала из папки бланк договора. – Вот, заполните, пожалуйста. – Я протянула ей два листочка. – Паспорт у вас с собой?
– Вроде бы. – Девушка порылась в сумочке, выудила паспорт и показала его мне.
– Замечательно. Можете сесть за свободный стол и заполнять. Если что будет непонятно – спрашивайте.
В нашем институте платные студенты были на особом положении, впрочем, как и во всех остальных учебных заведениях. За возможность не сдавать вступительные экзамены и в дальнейшем иметь более свободный график посещений они, или, точнее, их родители, выкладывали кругленькую сумму. Куда потом девались эти деньги понятия не имею, хотя предполагалось, что они должны оказаться хорошим подспорьем институту. Куда там. Здание давно не ремонтировалось, лабораторное оборудование износилось, а преподавательская зарплата была неприлично маленькой. Правда у нашего руководства появилось множество неотложных и чрезвычайно важных поездок, главным образом – за границу, но все они, само собой, были необходимы для дальнейшего развития образовательного процесса в нашем институте. И попробовал бы кто-то возразить. Хотя нет. некоторые, самые смелые, пробовали. В результате загранпоездки остались, а смельчаки исчезли в неизвестном направлении. Одного, говорят, видели на платной автостоянке, он там подрабатывал ночным охранником. Но как бы там ни было, имелось строгое предписание обращаться с этой категорией студентов как с близкими родственниками.
В данном случае девочка показалась мне симпатичной, что случалось гораздо реже, чем хотелось бы, и быть с ней вежливой труда не составило. Несмотря на мое предложение воспользоваться столом, она продолжала стоять возле меня и я спросила:
– Что-то не так?
– Да нет, все нормально. Можно я в коридоре бланк заполню?
Я не стала возражать и она вышла.
Прошло минут десять и я совсем забыла о Ежовой. Мне понадобилось отнести папки с обработанным материалом в архив, я сгребла их со стола, открыла дверь в коридор и увидела, что девушки там нет. Это меня, надо сказать, удивило. Куда она подевалась? И почему? Я даже повертела головой по сторонам, насколько позволяла груда тяжеленных бумажек, но Ежову так и не увидела. Странные пошли абитуриенты, – подумала я, перехватила папки поудобнее и поплелась в архив.
Распихивая папки по нужным полкам, я от нечего делать продолжала думать о Ежовой. Ее бегство показалось мне лишенным смысла. Она приехала издалека, километров за двести, чтобы подписать договор, деньги перечислены, бланк она взяла, так куда ее понесло? Может, знакомых встретила и заболталась? Но я, находясь за стеной, ничего не слышала, хотя, надо признаться, особенно и не прислушивалась, торопясь разделаться с документами поскорее.
Ладно, Бог с ней, с Ежовой, вернется, куда она денется. Я поспешила обратно в деканат, попутно заскочив в приемную комиссию, чтобы забрать сумку. Девушки по-прежнему не было. Я просидела еще полчаса на случай, если Ежова все же соизволит вернуть мне заполненный бланк, но она так и не появилась. Тут до меня дошло, что она могла вернуться, пока я таскалась со своими папками. В таком случае мы с ней разминулись и сидеть дальше не имеет смысла. Поэтому я с чистой совестью отправилась домой.
На выходе, прощаясь с сидящим на вахте дядей Сашей, я неожиданно для себя самой спросила:
– Дядя Саша, вы не видели тут девушку в черных джинсах и белой кофточке?
– Видел. – Кивнул он. По тому, как встопорщились его буденовские усы, я догадалась, что девушка ему не понравилась. – Я ее пускать не хотел. Чай не на дискотеку собралась. В приличное место, а вырядилась как простигосподи.
– Так вы ее только один раз видели? Когда она входила? Уточнила я.
– Мне и одного раза за глаза. – Хмыкнул ветеран.
– Значит, обратно она не выходила… – Задумчиво проговорила я, раздумывая, не стоит ли вернуться и подождать еще.
– Почему нет? Здесь еще пять выходов. Должно быть, через них просочилась, чтобы… – он слегка замялся, – чтобы со мной не встречаться. Я с ней не особенно церемонился, уж больно вульгарная.
Дядя Саша был прав. Ежова скорее всего воспользовалась другим выходом. Это меня окончательно успокоило и я, попрощавшись с вахтером, побежала на автобусную остановку.
С огромным трудом втиснувшись в переполненный душный автобус, я утешила себя тем, что впереди целая свободная неделя. До экзаменов я была не нужна и могла наслаждаться полной свободой.
