часто пользуются следующим приемом. Они просят газету поместить анонс о концертах коллектива, обещая взамен интервью с лидером группы. Таким образом газета получает эксклюзивный материал, а группа бесплатную рекламу концерта. Так действуют практически все наиболее известные рок-группы, так собирался действовать и Михаил. Одна из газет не захотела пойти на подобный бартер и не поместила объявление о «крематорских» выступлениях. На концерт журналист этой газеты все же явился и интервью с Григоряном у Оразова попросил. Михаил, естественно, отказал наглому визитеру, но тот сумел пробиться к Григоряну и…
Армен не только дал интервью, но и в присутствии посторонних отчитал своего директора, тем самым выставив его (а одновременно и себя самого) на посмешище в глазах всей журналистской братии и подрывая авторитет, нужный – в первую очередь – именно для решения важных задач «Крематория» как коллектива. Согласитесь, такие действия вряд ли приводят к улучшению взаимопонимания между людьми, старающимися достичь одной цели.
Конечно, читателю может показаться, что приведенный пример слишком мелок и ни о чем не говорит. Но ведь это только одна мелочь из длинного ряда…
Глава XXXXIX. КУПЕЙНЫЕ СТРАСТИ
Как только мы втроем (Армен, Оразов и я) вошли в купе и начали выяснять отношения, другие участники группы начали «испаряться». Я уже рассказывал, к чему приводили отдельные конфликты в нашем коллективе. Так что большинство «крематорцев» смекнули, что собственное мнение лучше не высказывать вовсе. А чтобы случайно не втянуться в общий разговор и не сболтнуть лишнего, нужно действовать по методу страуса: сунул голову в песок, и гори все вокруг ясным пламенем. Так они сделали и сейчас, дружно отправившись «курить» в тамбур. А мы остались ругаться, хотя я и в нашем бурном споре старался соблюдать законы логики.
Не стану утомлять вас пересказом тех потоков слов, что бились тогда о стены купе, скажу лишь самое главное. Может быть, впервые кто-то прямо в глаза Армену высказал и обосновал не только отличную от его точку зрения, но и предъявил претензии к его конкретным действиям. Ведь раньше я старался вести любые разговоры с ним дипломатично, пытаясь убедить его. Мы всегда разговаривали как глухой с немым. Я был нем, потому что не умел донести до него истинного смысла своих слов. А он был глух, так как не воспринимал сказанного мной, просто не хотел понимать иного мнения кроме своего. Вообще, Армен – сильная личность, и противоречить ему всегда было непросто, тем более что наличие конкретных аргументов он чаще всего заменял эмоциональными, но безапелляционными заявлениями. В результате мы чаще всего приходили к компромиссу, беда лишь в том, что компромисс всегда получался его образца. Но при нашем нынешнем споре в качестве третейского судьи присутствовал не побоявшийся конфликта Оразов, а меня больше не устраивал компромисс.
Итак, рубиловка шла по полной программе, и голоса звучали на повышенных тонах. В административных просчетах меня обвинить было уже невозможно, а потому Григорян решил нанести удар ниже пояса:
– Почему ты обманул участников своего сольного альбома и не заплатил им денег?
Конечно, он имел в виду лишь одного бывшего участника группы «Дым», участвовавшего в записи пластинки «Для умного достаточно», а именно Андрея Мурашова – ныне гитариста «Крематория». Свое отношение к другим участникам моего сольного проекта, кстати бывшим членам «Крематория» Сергею Пушкареву и Вадиму Саралидзе он показал при подготовке к концерту Десятилетия, даже не пригласив их туда. Вообще, этот его выпад по поводу никак не касавшейся его группы «Дым» явственно показывал, что никаких сколько-нибудь реальных претензий ко мне у него не было. Но остановиться, тем самым признав свою неправоту, он попросту не мог.
Когда мне наносят удар ниже пояса, я готов, как тот «мирный советский трактор» из известного анекдота, «нанести ответный удар »из всех видов штатного вооружения, а потому я парировал этот его выпад аналогичным:
– Обманываю не я, а ты! Кто не заплатил Третьякову и Сараеву за изданную фирмой «Винсент» кассету «Зомби»?
Пожалуй, к такому обороту событий Армен не был готов. Одно дело – самому предъявлять обвинения кому-то, и совсем другое – отвечать на чужие претензии, предметные и подготовленные.
– Они получили эти деньги!
– А Сараев утверждает совсем другое. Что денег за кассету «Зомби» он не получал. Кстати, мы можем спросить у него самого.
Армену ничего не оставалось делать, как согласиться с моим предложением. Позвали Андрея Сараева, и Армен задал ему вопрос:
– Андрей, помнишь, ты получил деньги за кассету «Зомби»?
– Нет, -ответил Сараев, – зато мне подарили кассету!
– Ты вспомни, Андрей, эти деньги я передал тебе во время репетиции.
– Я точно не получал, Армен! – стоял на своем Андрей.
Постороннему наблюдателю ситуация могла бы показаться абсурдной и даже комической, если бы не существовало определенной предыстории. Тем не менее, Григорян настойчиво, вновь и вновь продолжал задавать Андрею один и тот же вопрос в разной форме. Ответ Сараева не менялся. Лишь на восьмой или девятый раз он «вспомнил»…
Не знаю, как чувствовал себя Армен, но я был просто опустошен. Продолжать наш разговор уже не было смысла, тем более что все уже было сказано, и через несколько минут мы с Оразовым вышли из купе Армена. Вышли уже не участниками группы «Крематорий», а свободными людьми, пусть даже безработными. Нам было не привыкать начинать жизнь сначала. И, главное, мы с Михаилом ни о чем не жалели, как не жалеем об этом и сегодня…
Как-то после моего первого ухода из «Крематория», в 1988 году, ушедший вместе со мной скрипач Вадим Саралидзе сказал: «Армен помешал нам сделать из него «звезду»!». Это являлось правдой, и мы понимали, как много тяжелого труда квалифицированных в своем деле музыкантов надо еще приложить к композиторскому таланту Григоряна, чтобы конечный результат засверкал идеальными гранями. Не понимал этого только он сам… Пожалуй, на сей раз мы с Михаилом могли бы повторить ту же самую фразу. Два крепких профессионала – каждый в своей области, – умеющие работать и достигать успеха, были не нужны лидеру группы только из-за того, что каждый из них был личностью, а не холуем…
Казалось, после столь тяжелого разговора уснуть будет не так-то просто, но вышло все наоборот. После того как мы с Михаилом вполголоса обсудили все подробности «беседы», я провалился в небытие и проспал до утра как младенец. Видимо, любое решение проблемы все же лучше, чем неустойчивое равновесие.
И еще одно. Хотелось бы надеяться, что хотя бы тот резкий разговор изменил отношение Армена к своим работникам, а Андрей Сараев и Серега Третьяков получили впоследствии те свои деньги или хотя бы их часть.
Глава L. ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ
После возвращения в Москву мы с Арменом встречались лицом к лицу только два раза. Дело в том, что у нас уже был «заряжен» акустический концерт в подвальчике на Курской. «Крематорий» явился туда в полном составе, приехал и я. Однако, как ни странно, было продано всего несколько билетов, так что выступать не было никакого смысла. В маленькой комнатке за сценой мы и переговорили по поводу окончания всех наших совместных дел. Я должен был получить свою долю из денег, на которые мы выпускали «крематорские» майки, и забрать 20% оставшихся пластинок «Двойного альбома». Кроме того, я должен был сдать Армену печать АОЗТ «Крематорий». Мы договорились, что произведем все эти действия
