развлечь.
– С удовольствием, – сказала Трикси. Если Крийн хочет от нее избавиться, она должна ему в этом помочь. Она украдкой взглянула на него, но его лицо ничего не выражало. – Я буду очень рада, – добавила она с вызовом, слишком громко, надеясь, что он хоть что-нибудь скажет, однако надежда была напрасной. Он молчал…
Спать она легла рано и перед сном долго плакала. Конечно, она не собирается кататься с Андре – любой бы догадался. Но Крийн, думая лишь об этих своих проклятых железах, совсем забыл о том, что такое любовь, и ничего не понял. Ночью она несколько раз просыпалась и вновь начинала всхлипывать.
Ночные рыдания, конечно же, не лучшим образом отразились на ее внешности. Все равно не заметит, сказала она себе, кое-как приглаживая волосы; он вообще на меня не смотрит.
Она была не права – профессор заметил все. Когда Трикси холодно поздоровалась с мужем, он спросил:
– Когда Андре за тобой заедет?
Не глядя на него, она раскрошила гренок.
– Полагаю, после ланча. – Она вдохнула побольше воздуха. – Крийн…
Крийн уже поднялся. На полпути к двери он обернулся и сообщил, что вернется только вечером.
– Счастливо провести день, – сказал он на прощание.
Трикси, всегда такая спокойная, пришла в ярость. Даже слова не дал ей вставить! А вообще-то что бы она ему сказала? Крийн, я люблю тебя?!
– Уж это я скажу в самую последнюю очередь, – сообщила она Перси, дремавшему под столом.
Трикси все хорошенько продумала. Андре знает, что ланч у них обычно начинается в полпервого, так что до этого времени не появится. Она попросила Уолке приготовить ланч ровно к полудню, заказала меню на ужин, дала добро на несколько необходимых покупок, переставила цветы и вышла посмотреть, какая нынче погода. Небо было низким, серым, бледновато-желтым по краям. За ночь кусты и деревья покрылись инеем. Рэбо, поставив перед ней кофе, заметил на своем ломаном английском, что погода ухудшается.
– Неподходящий день для прогулки, госпожа.
Она быстро съела ланч и прошла в свою комнату, надела там ботинки, шерстяную шапочку и куртку с капюшоном. Хорошо бы осмотреть местность к северу от деревни. Она давно хотела внимательно изучить озеро, так что можно часочек и погулять. Когда она была уже на пороге, Рэбо вежливо осведомился, скоро ли она вернется.
– Вы ведь собрались принять приглашение господина тер Ванга? – спросил он.
– Нет, я передумала. Скажешь ему об этом, ладно?
– Конечно, госпожа. Вы вернетесь к чаю?
– Не знаю…
– Видимо, скоро погода совсем испортится, госпожа.
– Не волнуйся, Рэбо, я найду где укрыться. Мне хочется подышать свежим воздухом.
Она поспешно вышла. Уже начинало темнеть, и с моря дул ледяной ветер. Дорога была пустынна; на пути ей встретилось всего два-три фермерских домика. Она заплутала и совершенно не понимала, где идет, пока не увидела мрачное мерцание воды. Озеро холодно блестело под свинцовым небом, и на мгновение Трикси приостановилась. Но она прошла уже слишком много, возвращаться было глупо. Она соскользнула по насыпи и осторожно пошла к воде. До того момента она не обращала внимания на неестественную темноту, не замечала, что задул сильный ветер, и только теперь остановилась и тревожно огляделась вокруг. Со стороны моря, окутывая все и вся, плотной массой надвигалась серая мгла. Трикси рванулась назад, к дороге, но тут ее накрыл ледяной вихрь, и там, в этом вихре, ничего уже было не разобрать. Она не смела шевельнуться: в голове мелькнула малоприятная мысль о том, что люди, застигнутые густым туманом, двигаются по кругу. «Крийн, Крийн, приди…» Нелепые слова, произнесенные шепотом, сразу же унесло клубящимся вокруг мраком. «Он не может слышать», – добавила она, черпая утешение уже в звуке своего голоса. Ледяное утешение.
Профессор, естественно, не мог ее слышать, но думал о ней.
У него выдалось тяжелое утро: обход палат, клиника и частные пациенты, которых он принимал в своих комнатах и последний из которых только что ушел. Джуффроу Нейп ушла, и он сел за стол. На столе стоял холодный кофе, под стулом разлегся верный Самсон. Перед глазами стояло несчастное лицо Беатрис. Она хотела что-то сказать за завтраком, а он не стал ее слушать. Он взглянул на часы. Сейчас она, вероятно, садится в машину Андре. Впрочем, нет, для этого еще слишком рано. Если поехать домой прямо сейчас, еще можно отговорить ее ехать. Они хотя бы поговорят по-человечески. Он все готов выслушать; он же разумный человек… Хотя и хочется, о, как хочется размазать Андре по стенке… Пришла сестра с тарелкой сэндвичей, поставила их рядом с кофе.
– Поеду-ка я домой, Зустер, – сказал он. – На сегодня все. Попросите Джуффроу Нейп перенести все встречи на завтра; сегодня я хочу быть свободен до конца дня. Все срочное отправьте моему регистратору в больницу, ладно?
Заинтригованная его словами сестра вышла, а он позвонил в больницу, поговорил с регистратором и вышел вместе с Самсоном.
Ехать пришлось очень медленно – мгла приближалась к Лейдену. Она уже накрыла деревню, и Рэбо зажег на воротах фонарь. Профессор еще не вышел из машины, а верный дворецкий уже выскочил из дверей, от волнения перейдя с голландского на фрисландский диалект:
– Я звонил в больницу и в контору, профессор. Госпожа ушла больше часу назад…
– С господином тер Вангом?
– Нет-нет. Она захотела прогуляться, а ему просила передать, что передумала с ним ехать. Он появился где-то через полчаса после ее ухода. Очень огорчился, влез в машину и уехал; сказал, что возвращается в Гаагу.
