даже если муж что-то замышлял, он все равно не мог осуществить свои планы, потому что никто не собирался их преследовать — в этом Бьянка была уверена.
— Эван, поверь, я знаю, о чем говорю. В Венеции все обо мне забыли, и никому нет до меня дела. — На глаза Бьянки снова навернулись слезы.
Пытаясь ее успокоить, Эван проговорил:
— Дорогая, не плачь, все будет хорошо. Почему бы тебе не присесть и не позавтракать? Я бы хотел присоединиться к тебе, если ты не против.
Бьянка смутилась. Ей вдруг пришло в голову, что она вела себя довольно глупо, не так, как должна себя вести замужняя дама. Действительно, почему она вдруг расплакалась? Вспомнив мать, всегда служившую ей примером, Бьянка улыбнулась и села за стол.
— Это твоя каюта. Как же я могу возражать против твоего присутствия?
— Надеюсь, что тебе и не хочется возражать. — Тут появился Тимоти, но Эван отослал мальчика и сам стал разливать чай. Поскольку настроение Бьянки вроде бы улучшилось, он решил обратить все в шутку. — Ты умна, моя крошка, но у тебя слишком богатое воображение. Неужели ты считаешь, что я ничем не отличаюсь от пирата?
Бьянка взяла апельсин и стала его очищать. Однако ее руки так дрожали, что она едва удерживала золотистый плод.
— Я плохо знаю тебя, Эван, но уверена: ты преуспеешь в любом деле — и в добром, и в недобром.
Эван улыбнулся, довольный тем, что ему удалось усмирить своенравную красавицу. Однако теперь он понимал, что в будущем ему придется считаться с ее чувствами.
— Я верю, дорогая, что мы благополучно доберемся домой. И надеюсь, что ты будешь счастлива в Америке.
— Я тоже надеюсь на это, — кивнула Бьянка. Но ей не давала покоя одна мысль. — Я знаю, — продолжала она, — что никому и в голову не придет броситься за нами в погоню, но все же… Что бы ты сказал моему отцу, если бы он появился здесь?
— Прежде всего ты представила бы нас друг другу, — заявил Эван с усмешкой. — Потом я бы сказал, что очень рад познакомиться с ним и счастлив, что женился на его прекрасной дочери. После чего пожелал бы ему благополучного возвращения в Венецию.
— Если бы отец решил последовать за нами, то вряд ли бы он просто пожал тебе руку, а потом сразу отправился обратно, — заметила Бьянка, не глядя на Эвана.
— Я обещал развлекать тебя во время плавания, но, может, тебе надо совсем другое? Например, придумывать всякие затруднения, а потом думать, как их разрешить…
— В данном случае ты прав, — кивнула Бьянка. Эван тяжко вздохнул, но тотчас же снова улыбнулся:
— Ну хорошо. Я бы сообщил твоему отцу, что я от тебя без ума и не собираюсь расставаться с тобой. Что бы он тогда сделал? Ты ведь его прекрасно знаешь, так скажи мне…
Бьянка, нахмурившись, задумалась.
— Я даже боюсь думать о том, что могло бы произойти, но уверена: он больше не считает меня своей дочерью. Так что ты в безопасности.
— Я в безопасности? — рассмеялся Эван. — Ты что, действительно думаешь, что он смог бы что-то предпринять?
— Да, я так думаю. — Бьянка наконец взглянула на него, и Эван увидел, что ее прекрасные изумрудные глаза наполнились слезами. — Думаю, что если бы он захотел убить тебя, то легко мог бы сделать это.
Откинувшись на спинку стула, Эван в изумлении уставился на Бьянку — она говорила с такой уверенностью. Проклятие, как ему хотелось спросить, что ей известно о смерти Чарльза! Но он не решался сказать жене, кто он такой и зачем прибыл в Венецию. Прежде Эван не сомневался, что убийца — Паоло Саммарезе. Но неужели убийца Чарльза — ее отец? Что ж, скоро он это узнает. Венецианский корабль может в любой момент появиться на горизонте.
— Я полагал, раз твой отец — советник дожа, то он всего лишь дипломат, не более. Разве я ошибался?
— Да, он опытный дипломат, но мы ведь говорили о другом…
— О да, конечно. Но неужели твой отец мог бы желать моей смерти?
— Я бы не позволила ему убить тебя, Эван, — ответила Бьянка и неожиданно улыбнулась. — И потом, я уверена, что он отказался от меня. Так что ему нет до нас дела, и я не боюсь, что стану вдовой.
— Будем надеяться, что ты не станешь вдовой, моя дорогая. — Эван поспешно допил чай. Ему не терпелось подняться на палубу, но он медлил. — И вот что, Бьянка… Тебе не следует покидать каюту. Впредь ты будешь ждать меня здесь. Я не хочу, чтобы ты одна ходила по палубе. Ты можешь оступиться, упасть, подвернуть ногу… лучше я сам буду сюда спускаться, чтобы проводить тебя на прогулку. Кстати, сегодня чудесный день. Уверен, что тебе не хочется сидеть здесь в одиночестве.
Бьянка поставила чашку на поднос и, поднявшись, взяла накидку.
— Да, я хотела бы проводить время на палубе, с тобой. Если только я не буду помехой.
— Конечно, не будешь, — ответил Эван со смешком и поцеловал жену.
Он повернулся к двери, но Бьянка придержала его за рукав.
— Я бы хотела поговорить с тобой о Тимоти.
— А что с ним такое? — спросил Эван, нахмурившись.
— Утром тебя здесь не было, и мне пришлось попросить его помочь мне одеться. Надеюсь, ты не осуждаешь меня за это? Я ведь не знала, когда ты вернешься. — Прежде чем Эван успел ответить, она продолжила: — Он сказал мне, что ты заботишься о его овдовевшей матери и маленьких братьях. Это правда?
Эван в смущении кивнул:
— Да, я помогаю им, как могу. Я не допущу, чтобы семьи погибших в бою матросов просили милостыню на улицах.
— Значит, есть и другие? — спросила Бьянка. — Значит, ты помогаешь не только семье Тимоти?
Эван предпочитал не распространяться о подобных вещах, но он понимал: если Бьянка узнала о семье Тимоти, то узнает и об остальных.
— Да, я многим помогаю. Но я ведь состоятельный человек, Бьянка, поэтому готов поделиться с вдовами и сиротами.
— Да, конечно. А кто сейчас отвечает за Тимоти, ты или капитан Саммер?
Эван не задумываясь ответил:
— Я, а что?
— Тимоти нужна новая одежда. Его также нужно подстричь. Более того, я сомневаюсь, что он преуспел в учении, так что ты должен найти ему учителя.
Насмешливо глядя на жену, Эван спросил:
— Неужели твое желание иметь детей так велико, что ты решила заодно усыновить и Тимоти?
Щеки Бьянки покрылись румянцем. Она воскликнула:
— Нет, дело вовсе не в этом! Но ведь ты не хочешь, чтобы юнга на твоем судне ходил в лохмотьях и не умел читать и писать?!
— У Тимоти есть приличная одежда, Бьянка. Просто утром он помогал коку мыть камбуз и не хотел испачкаться. А вчера вечером, когда Тимоти подавал нам ужин, он был одет иначе. Разве ты не заметила?
Вечером Бьянка думала совсем о другом, поэтому не обратила на это внимания.
— Должно быть, я просто забыла, — сказала она. — Но как бы то ни было, я рада, что у него есть все необходимое. А он умеет читать и писать?
Эван пожал плечами:
— Понятия не имею. У меня нет желания становиться его учителем, если он нуждается в помощи, а у тебя?
— А я могла бы заняться его образованием. Тимоти очень милый мальчик и, похоже, смышленый. Он
