На следующий день они бросили якорь в Валенсии. В шумном порту Эван нанял карету, доставившую их в город. Балуя молодую жену, Эван купил ей все, что она пожелала. Когда магазины начали закрываться на сиесту и воздух наполнился ароматом цветущих апельсиновых деревьев, Бьянка уже была готова вернуться на «Феникс» — они доверху загрузили карету шелковым бельем, рулонами прекрасной ткани, кружевами, изящными веерами и ароматным мылом. Себе Эван решил ничего не покупать и приобрел лишь несколько серебряных подставок для блюд — этими подставками, как он утверждал, очень удобно пользоваться на корабле. Но, увидев шпаги и кинжалы из прекрасной толедской стали, Эван не смог устоять. Когда же наконец все покупки были доставлены в каюту, он в растерянности пробормотал:
— Боюсь, дорогая, что кое-что придется убрать в сундук, иначе нам здесь не развернуться.
— А нам и не надо разворачиваться. Можно все время оставаться в постели, — лукаво улыбнулась Бьянка и ловко увернулась от мужа, когда он попытался ухватить ее за руку.
— По крайней мере ты могла бы поблагодарить меня как следует, — рассмеялся Эван.
Бьянка тоже засмеялась и покачала головой:
— А ты сначала поймай меня!
В конце концов Эван поймал ее, и они со смехом упали на постель. Прижавшись к мужу, Бьянка прошептала ему на ухо:
— Как ты думаешь, чем занимаются испанцы каждый день после обеда, когда все думают, что они спят?
— Вероятно, вот этим…
Глаза Эвана сверкнули, и он, даже не удосужившись раздеться, лишь распустив ремень, поднял юбки жены и овладел ею, удовлетворив таким образом ее любопытство. Бьянка вскрикнула, ошеломленная столь стремительным натиском, но тотчас рассмеялась, вцепилась в широкие плечи мужа и подалась ему навстречу.
Когда Бьянка наконец открыла глаза, она увидела прямо над собой голубое небо, видневшееся в открытом световом люке. И тут же вспомнила, что корабль стоит в порту. Матросы, сновавшие по настилам с грузом, могли в любой момент заметить их.
— Эван, — прошептала Бьянка, — нас могут увидеть.
— Ты полагаешь, кто-то придет в ужас, увидев нас? Сомневаюсь… Лучше помолчи, дорогая.
— Не замолчу! — закричала Бьянка и с силой оттолкнула мужа. — Вставай!
Эван усмехнулся, но все же чуть отстранился.
— Дорогая, так чего же ты хочешь? Ведь ты сама просила поймать тебя.
Бьянка расхохоталась и привлекла мужа к себе.
— Не наша же вина, что мы такая страстная пара, правда, Эван?
— Разумеется, не наша, — ответил он с улыбкой.
Они вышли из порта с утренним отливом, и Эван стал задумчив и сдержан — ведь вскоре он должен был встретиться с противником. Бьянка заметила перемену в настроении мужа и решила, что он опасается нападения пиратов — они приближались к Гибралтарскому проливу, самому опасному месту в Средиземном море.
Солнце уже стояло высоко, когда однажды утром на горизонте появились три кеча.[2] Суда какое-то время держались на расстоянии, а потом стали настигать «Феникс». Бьянка не хотела покидать палубу, но Эван был неумолим. Взяв жену за руку, он повел ее к трапу.
— Я хочу, чтобы ты оставалась в нашей каюте, дорогая. Палуба — слишком опасное место.
Бьянка, однако, возражала:
— Я могла бы заряжать пистолеты или ухаживать за ранеными. А внизу я ничем не смогу помочь!
— А мое спокойствие для тебя ничего не значит? — Эван открыл дверь каюты. — Сиди тут, пока я за тобой не приду. — В следующее мгновение он захлопнул дверь и запер ее на ключ.
Бьянка была в ярости. Муж ее запер! Она ударила ногой в дверь, но лишь ушибла палец. Подбежав к столу, Бьянка взобралась на него, но обнаружила, что и через световой люк не видит происходящего на палубе. И тут она вспомнила, как Эван когда-то отпер дверь ее спальни. Вытащив из волос шпильку, Бьянка спрыгнула со стола и направилась к двери. Однако провозилась целых полчаса, прежде чем замок наконец-то щелкнул. Она знала, что муж ужасно рассердится, если увидит ее, и осталась у подножия трапа, надеясь, что услышит вполне достаточно и поймет, что происходит на палубе.
«Феникс» уверенно скользил по зеленовато-голубым волнам; судно шло прежним курсом, и казалось, капитан не замечал, что его преследуют корабли неприятеля. Однако пушки были заряжены, и канониры приготовились к бою. Эван с Уиллом стояли на палубе, поджидая противника.
— Пусть подойдут поближе, Уилл, — прошептал Эван. — Я хочу убедиться, что это именно пираты, а не кто-нибудь другой.
— Полагаю, что они подошли достаточно близко! — Уилл, сжав кулаки, смотрел на кечи, уже окружавшие «Феникс». — Пали по ним сейчас, иначе подойдут слишком близко.
Глядя в подзорную трубу, Эван рассматривал бородатые лица на палубах приближающихся кораблей. Наконец с ледяным спокойствием он проговорил:
— Прикажи дать залп.
Бьянка расслышала последние слова мужа, потом раздался голос Уилла, отдавшего команду, и тотчас же загрохотали пушки правого борта. Бьянка закашлялась от ядовитого дыма, и глаза ее начали слезиться; теперь она ничего не могла рассмотреть. Забыв об опасности, Бьянка бросилась наверх. Подбежав к поручням, она увидела два пиратских судна, охваченных пламенем. В бортах кечей, на уровне ватерлинии, зияли огромные пробоины. Третий корабль повернул в сторону, уходя от обстрела. И тут Бьянка увидела, как из пушек этого корабля вырвалось пламя. В следующее мгновение над головой ее раздался крик, а затем последовал глухой удар о палубу. Сорвавшийся с мачты матрос упал в ярде от Бьянки. Она в ужасе вскрикнула — вся ее юбка была забрызгана кровью несчастного. Но тут «Феникс» резко развернулся — Бьянка едва удержалась на ногах — и дал залп из орудий левого борта. Канониры Эвана били без промаха — пиратское судно вспыхнуло и накренилось; пираты же с отчаянными криками прыгали за борт. И вдруг послышалась пистолетная стрельба. Бьянка осмотрелась и ужаснулась — команда «Феникса» расстреливала пиратов, барахтавшихся в воде.
— Останови их! — закричала она, подбегая к Эвану. — Они стреляют в беспомощных людей!
Эван взглянул на жену. Казалось, его не очень удивило ее появление на палубе. Однако он был недоволен тем, что она пренебрегла его запретом.
— Сейчас не время для сострадания, Бьянка. Враг, которого пощадили сегодня, завтра может вернуться, чтобы перебить нас всех, поэтому я не собираюсь рисковать. А теперь отправляйся вниз, это зрелище не для твоих глаз.
Бьянка уже собиралась вернуться в каюту, но вдруг заметила Тимоти, безутешно рыдавшего над телом погибшего матроса. Подойдя к мальчику, она присела рядом с ним, положила руки ему на плечи и сказала:
— Он умер мгновенно. Я уверена, что он не страдал.
Тимоти, однако, не утешился тем, что смерть матроса была мгновенной, — ведь он лишился лучшего друга. Мальчик осторожно приподнял руки матроса, сложил их у него груди и лишь после этого взглянул на Бьянку.
— Побудьте с ним, пока я схожу за парусиной, ладно?
Бьянка молча кивнула и отвернулась — ей делалось дурно, когда она смотрела на окровавленное тело. Вскоре Тимоти вернулся, и Бьянка помогла ему уложить погибшего друга на парусину. Мальчик осторожно завернул тело в плотную ткань и пошел за ниткой и иголкой. Бьянка же поднялась и вдруг увидела, что вокруг собрались матросы, смотревшие на нее с восхищением. Приподняв забрызганные кровью юбки, она спустилась в каюту мужа, и только тут ее вырвало.
Глава 9
