— А брак, по-вашему, не наказание?
— Брак с кем? — насторожился Эван; он почему-то подумал, что красавица имеет в виду его — ведь Паоло видел, как они целовались.
Бьянка несколько минут пристально смотрела на Эвана. Наконец сказала:
— Не нужно так пугаться, господин Синклер. Ваше имя даже не упоминалось. Мы с Паоло обвенчаемся через два дня, в субботу.
— Что? — Новость крайне встревожила американца. Ведь он добивался того, чтобы ревнивый венецианец стал его преследовать, а не вцепился еще крепче в Бьянку. — Когда это решили?
— Сегодня, — с грустью ответила девушка. — Конечно, столь внезапное венчание вызовет кривотолки, но Паоло требует, чтобы мы поженились до начала Великого поста. А иначе он пригрозил расторгнуть нашу помолвку. Мой отец знает, что расторжение помолвки — еще больший позор. Судя по всему, мое доброе имя запятнано из-за вас.
И все же, глядя на американца, Бьянка думала лишь о его жарких поцелуях. В них было столько страсти! Вероятно, подобного ей уже никогда не испытать. При этой мысли она снова заплакала.
— Не надо плакать… Пожалуйста, не плачь. — Эван сел на постель рядом с хрупкой красавицей и обнял ее. Склонившись над ней, поцеловал в висок. — Почему же ты раньше не протестовала, если не хочешь быть женой Паоло?
— О, я всегда была против этого брака! — гневно воскликнула Бьянка. — Только мои возражения никто не слушал. Он, видите ли, очень богат, поэтому мои родители считают его самой выгодной для меня партией.
Эван нахмурился: ну почему он не смог что-нибудь придумать, почему не оградил Бьянку от стольких неприятных последствий?
— Похоже, твой отец и Паоло очень близки, — пробормотал он наконец, все еще надеясь, что сумеет что-нибудь выведать перед тем, как уйдет.
— Нет, просто они уважают друг друга. Но их нельзя назвать добрыми друзьями.
Неожиданно Бьянка поняла, что способна думать лишь об одном: о мужчине, который сидел сейчас с ней рядом. Сделав над собой усилие, она чуть отстранилась и с нарочитым спокойствием проговорила:
— Вы должны уйти. Если нас снова застанут вместе…
Эван смотрел в сверкающие зеленые глаза красавицы и чувствовал, что не может уйти. Он вдруг подумал о том, что наилучший способ добиться отмщения — это дать сейчас полную волю своей страсти.
— Сегодня нас больше никто не потревожит. Все спят, — тихо проговорил Эван.
— Почему вы так уверены в этом? — потупилась Бьянка.
— Потому что лишь в твоей комнате горит свет. — Потянувшись, Эван усадил ее к себе на колени. — Давай больше не терять ни минуты, — прошептал он и впился поцелуем в ее губы.
Затем Эван принялся ласкать нежные груди красавицы и поглаживать очаровательные розовые бутоны, все глубже затягивая Бьянку в сладострастные сети любви. Но вот его пальцы скользнули вниз и замерли на изящной покатости бедра. Наконец приподняли мягкие складки ее ночной рубашки; чуть надушенная и гладкая, кожа Бьянки была просто восхитительной, и рука Эвана скользнула вниз, к колену, а потом вновь легла на бедро. Он несколько мгновений медлил, затем положил ладонь на треугольник мягких завитков между ног девушки. Как Эван и предполагал, она попыталась отстраниться, но он вновь принялся ласкать и целовать ее, и Бьянка перестала противиться его ласкам. Эван ликовал. Он знал, что может сейчас овладеть красавицей, лишить ее невинности и исчезнуть. И знал, что после этого Бьянка уже никогда не испытает удовлетворения с бесчувственным Паоло, каким, несомненно, и являлся надменный венецианец. Однако Эван тотчас же преодолел искушение, потому что хотел заставить убийцу брата безмерно страдать. Одного унижения было бы недостаточно.
Девушка и не подозревала, что творится в душе Эвана, она лишь наслаждалась его ласками. Этот мужчина заворожил ее с первого взгляда, и теперь Бьянка уже почти не боялась его, она хотела только одного — сполна насладиться ласками, которые он ей дарил.
Тонкие пальчики девушки осторожно перебирали густые каштановые волосы Эвана, и губы ее все крепче прижимались к его губам. Наконец она расстегнула пуговицы на его рубашке и прикоснулась к горячей загорелой груди, покрытой густыми завитками. Бьянка без труда расстегнула и медную пряжку на его ремне — ей хотелось узнать все тайны великолепного тела Эвана. Ласки девушки распаляли, мучили его, разжигал и в нем огонь, который только она могла погасить.
У Эвана было много женщин, но он никогда не встречал столь искусную в ласках, как эта изящная блондинка. Неужели Бьянка девственница? Ведь она совершенно его не стеснялась. Ее смелые ласки доводили его до безумия, и Эван едва нашел в себе силы, чтобы на мгновение отстраниться.
— Твоя рубашка… — сказал он и тотчас же снял ее одним движением.
Затем он сорвал с себя оставшуюся одежду и вытянулся рядом с красавицей на широкой постели. Окинув взглядом стройные ноги Бьянки, Эван приподнялся, поцеловал ее грудь и вдруг понял, что не в силах отстраниться. В следующее мгновение она обняла его, и лицо ее осветилось улыбкой. Бьянка знала, что любит Эвана Синклера, и пусть они проведут вместе всего лишь одну ночь — воспоминания об этой чудесной ночи навсегда останутся в ее сердце. Она еще крепче обняла его, а он, впившись поцелуем в ее губы, вошел в нее, и их тела слились воедино.
Эван мгновенно понял свою ошибку — Бьянка все же оказалась девственницей, — однако не отстранился, лишь замер на несколько мгновений, надеясь, что боль, которую он причинил ей, быстро утихнет. Эван хотел овладеть ею осторожно и неторопливо, но желание его было столь велико, что он, не в силах сдерживаться, погружался все глубже во влажные глубины, принадлежавшие теперь только ему. При этой мысли он возликовал. Да, теперь она принадлежала только ему.
Бьянка же все крепче обнимала Эвана. Забыв обо всем на свете, она раз за разом устремлялась ему навстречу, наслаждаясь его близостью. И лишь затихая в объятиях любовника, она вновь вспомнила о том, что им вскоре предстоит расстаться, — эта мысль казалась ей невыносимой.
Лежа рядом с Бьянкой и осторожно перебирая пальцами ее золотистые пряди, Эван лихорадочно размышлял: как изменить план, как наилучшим образом использовать удачу? А если действительно взять Бьянку с собой в Америку? Тогда человек, убивший Чарльза, последует за ними, и ему, Эвану, уже не придется опасаться властей Венеции, которые, несомненно, поддержат Паоло или отца Бьянки. А вот в море он сможет поступать так, как ему захочется. На «Фениксе» достаточно оружия и опытный экипаж, который с честью дрался с англичанами. Да, он возьмет Бьянку с собой, а потом, когда убийца Чарльза последует за ним, отомстит мерзавцу.
— Скоро рассвет. Сложи только те вещи, с которыми ты не в силах расстаться. Мы немедленно отплываем в Америку.
Бьянка приподнялась на локте и отбросила с лица прядь волос.
— Я не могу отправиться с тобой. Я же говорила тебе, что должна выйти замуж за Паоло, все уже устроено.
Возмущенный столь нелепым ответом, Эван сел и усадил Бьянку рядом.
— Значит, ты просто обманывала меня? Ты хочешь сказать, что эта ночь, вместо того чтобы стать началом, будет нашим прощанием? Полагаешь, Паоло настолько глуп, что не поймет, что ты уже не девственница?
Слова Эвана удивили и возмутили Бьянку.
— Думаю, мое положение и так уже отчаянное, — заявила она. — И не кричи так! Кто-нибудь придет и обнаружит нас.
— Значит, ты не станешь отрицать, — проговорил Эван, чуть понизив голос, — что просто дурачила меня?
— Нет, я вовсе не дурачила тебя, — пробормотала Бьянка. — Конечно, нет. Однако судьба распорядилась так, чтобы наши пути пересеклись всего лишь на миг. Вскоре ты покинешь Венецию, и я выйду замуж за Паоло, — с грустью добавила она. — Если мой первый ребенок будет от тебя, я не стану сожалеть об этом.
Мысль о том, что Паоло Саммарезе будет воспитывать его сына, привела Эвана в ужас. Глядя Бьянке прямо в глаза, он проговорил:
