Каста шла дальше, переступая через исковерканные, изъеденные разложением и трупоедами тела, пытаясь разглядеть среди них Тулькана. Ее надежды найти Тулькана живым таяли с каждой минутой.
– Тулькан! – крикнула она, сделав еще десяток шагов. – Тулькан!
Какая-то птица пролетела совсем рядом с ее головой и взмыла в темноту, издав плачущий крик. Из темноты за грудами костей послышалось злобное рычание, и Каста увидела, как вспыхивают в темноте зеленые огоньки – глаза неведомых тварей, которых она побеспокоила своим появлением. Она стояла неподвижно и ждала. Наконец рычание смолкло, сменилось хрустом и чавканьем. Подняв факел, Каста пошла дальше. От густого запаха смерти у нее начала кружиться голова, мучительная тошнота сжимала желудок. Ей казалось, что кишащие на останках черви начинают переползать на нее. Под ее сапогами что- то хрустело, хлюпало, подошвы скользили, и она едва не упала прямо на гниющую массу, когда-то бывшую человеком. Подавив безумное желание бежать прочь из этой преисподней, Каста все же добралась до середины рва, ко второму нефтяному озеру и подожгла его. Нефть вспыхнула с гулким хлопком, и во рву стало светлее.
Внезапно ей послышался тихий стон. Сердце Касты радостно забилось, она побежала вперед, лавируя между кучами обугленных костей и валявшимися во рву телами. Очень скоро она оказалась в дальнем конце рва, куда сбрасывали тела казненных рабов. Казнили их тут же, рядом с Чумными Рвами – недалеко от крепостной стены. Снова послышался стон, на этот раз совсем рядом.
– Тулькан! – крикнула Каста.
Сразу две гиены бросились на нее из темноты. Каста завизжала, замахнулась на тварей ярко горящим факелом – в его свете она могла видеть оскаленные курносые морды хищниц, их безумные глаза, полные животной злобы. Одна из гиен попятилась прочь, зато другая с хриплым лаем рванулась вперед. Каста ткнула острием меча прямо в окровавленную морду гиены и попала в глаз, а потом ударила мечом снизу вверх, так что гиена взлетела в воздух и шлепнулась на кучу останков. Вторая тварь отбежала от Касты на десяток шагов, но потом помчалась к ней большими неуклюжими скачками. Удар меча отбросил гиену назад, перебив ей переднюю лапу, а вторым ударом Каста пригвоздила раненую тварь к земле. После этого она уже не спеша добила первую гиену, пытавшуюся подняться и вновь броситься на нее. Покончив с гиенами, девушка поспешила туда, откуда, как ей казалось, доносились стоны. Через несколько мгновений она увидела Тулькана.
Орк лежал на куче обезображенных тел в углу рва. Каста содрогнулась: правая нога орка была покрыта рваными ранами, а вместо левой ступни были бесформенные кровавые лохмотья. Гиены успели сюда раньше нее. Но Тулькан был еще жив: припав ухом к могучей груди орка, Каста услышала слабое прерывистое биение сердца. Потом Тулькан тихо вздохнул.
– Тулькан! – шепнула Каста, взяв руку орка в свою.
Орк шевельнулся, издал хриплый клокочущий звук. Девушка увидела, что он открыл глаза.
– Тулькан, это я! – сказала она, наклонившись над умирающим. – Это я, Каста!
– Тулькан не видеть! – прохрипел орк. – Глаза ночь. Женщина?
– Тулькан, это я. – У Касты задрожали губы. – Прости меня, Тулькан!
– Тулькан умирать, – выдохнул орк. – Умирать хорошо. Боль кончаться. Зачем женщина тут?
– Ты хотел видеть меня.
– Динче! – сказал Тулькан. – Ходить Динче. Она сказать. Камень Айвари.
– Что?
– Теперь женщина уходить. Тулькан умирать спокойно.
– Скажи, что прощаешь меня.
– Тулькан не злиться. Женщина жить спокойно. Тулькан умирать спокойно.
– Тулькан! – Каста неожиданно для себя самой залилась слезами. – Я отомщу, клянусь!
– Ходить Динче, – еле слышно выдохнул орк и мелко затрясся, захрипел. Каста вскрикнула, но этого крика Тулькан уже не слышал.
Девушку охватило странное оцепенение, и она продолжала стоять возле мертвого орка, держа его руку в своих руках, слушая, как рыскающие возле рвов шакалы переговариваются воплями, похожими на детский плач. Потом она поняла, что только теряет время. Ночь проходит, а ей еще надо успеть сделать то, о чем просил ее Тулькан. И позаботиться о том, чтобы гиены никогда больше не побеспокоили несчастного орка.
Дверь в башню ей открыл седой человек, такой худой и изможденный, что больше смахивал на обтянутый кожей скелет. Он с изумлением посмотрел на Касту, но потом увидел ее заплаканные глаза – и все понял.
– Входи, – велел он.
Каста вошла внутрь и без сил опустилась на глиняный помост, покрытый грязными циновками. Все плыло у нее перед глазами. Потом она ощутила легкое прикосновение. Тощий человек стоял рядом и протягивал ей чашку с водой.
– Выпей, – сказал он.
Она сорвала с лица дегтярную тряпку, поднесла чашку ко рту, но спазмы душили ее, и вода пролилась на грудь. Человек понимающе кивнул, поднес девушке грязную деревянную бадью. Он сделал это вовремя: через секунду Касту начало рвать.
– Глупая женщина, – спокойно произнес тощий. – Кто же ночью ходит сюда? Тебе повезло, что гиены и гулы не разорвали тебя на куски!
– Кто… ты? – Каста вытерла краем плаща рот.
– Проводник. Я забочусь о тех, кто оказался никому не нужен.
– Ты могильщик?
– Старшина могильщиков. – Старик вновь наполнил чашку водой из кувшина. – Там кто-то из твоих близких?
– Мой друг. Он… орк.
– Вдвойне глупая женщина, если ты дружишь с каннибалами-орками. Хотя нет на свете существа страшнее человека.
– Ты можешь похоронить его?
– Это будет стоить один саккар. У тебя есть один саккар?
– У меня есть два саккара для тебя. – Каста дрожащими руками раскрыла мешок, бросила старику золотые монеты. – Прошу… тебя.
– Олан! – крикнул старик, пряча деньги в складках набедренной повязки.
На зов старика из соседней комнаты пришел худенький подросток: в его равнодушных глазах вспыхнуло любопытство, когда Каста сбросила плащ и подросток смог увидеть ее сверкающие, покрытые искусной чеканкой стальные доспехи и длинный меч с отделанной перламутром рукоятью, привешенный к поясу.
– Олан может почистить твою одежду специальным составом, который нейтрализует трупный яд и отбивает запах смерти, – сказал старик. – Это будет стоить еще один саккар.
– Пусть почистит.
– Раздевайся, – велел старик и вышел из башни.
Каста швырнула мальчику свой плащ, содрогаясь от омерзения, стянула с себя грязные сапоги, потом распустила ремни латной юбки и защищающей грудь полукирасы. Ей было все равно, что она осталась голой и мальчишка смотрит на нее. Но Олан оказался деликатнее, чем она думала: опустив глаза, мальчик подхватил ее вещи и унес их к себе. Через минуту он вернулся с тазом горячей воды и мочалкой. Вода в тазу была темной и крепко пахла какими-то травами.
– Вымойся, госпожа, – сказал он и улыбнулся.
Каста схватила мочалку, окунула ее в воду и начала тереть себя с яростью безумца, убежденного, что его кожа покрыта невидимыми для остальных паразитами. Странный состав, которым она мылась, пенился на коже и вызывал сильное жжение, но Касте казалось, что она наконец-то освободилась от въевшегося в ее тело страшного запаха и от того ужаса, который испытала этой ночью. Ее тошнота улеглась, стала понемногу проходить дрожь в ногах. Она продолжала тереть себя мокрой мочалкой, расплескивая едко пахнущую воду и постанывая от удовольствия. Она остановилась только тогда, когда все ее тело начало гореть и зудеть, будто ее отстегали крапивой, зато ужасный запах совершенно исчез. А потом появился
