уверенность, что она всегда остается собой, сменилась ужасом от того, что теряет Салах. С этой минуты она чувствовала себя брошенной и морально сломленной. После недолгих размышлений она решила, что ее жестоко предали. Земля, на которой, как она верила, был заложен фундамент ее будущего, вдруг зашаталась и разверзлась под ногами, и в то же мгновение она напрочь забыла все самые важные жизненные уроки. До десятого дня рождения ее не покидала уверенность в том, что ее собственные удачи, неудачи, счастье могут быть обеспечены усилиями лишь одного человека на земле — Рейчел Линн Уинфилд. Конечно, насмешки соучеников причиняли ей боль, но они никогда не пугали ее, а лишь усиливали уверенность в том, что она все сможет преодолеть. После встречи с Салах все переменилось, и их дружба стала для нее центром, вокруг которого строилось ее будущее.
Какая это была глупость! Она постоянно терзала себя этой мыслью, а сейчас окончательно уверилась в этом. Но в те первые страшные минуты, когда Салах посвятила ее в свои планы спокойным и ласковым голосом (она всегда была тихая и спокойная, что не спасало ее от жестокости сверстников, которые, правда, не осмеливались задирать ее или отпускать гнусные реплики по поводу цвета ее кожи, если Рейчел была рядом), Рейчел не могла думать ни о чем, кроме их будущего. А как же я? А как же мы? А как же наши планы? Ведь мы же копили деньги на квартиру; мы же хотели обставить ее мебелью и купить большие мягкие подушки; мы мечтали оборудовать для тебя мастерскую рядом со спальней, где бы ты могла делать украшения; мы хотели собирать ракушки на отмели; мы думали завести двух кошек; ты собиралась научить меня готовить, а я собиралась научить тебя… чему? Чему, черт возьми, я могла бы научить тебя, Салах? Что я вообще могу тебе предложить?
Но она не сказала ничего из того, о чем думала, а смогла произнести только:
— Выходить замуж? За кого, Салах? Но… я думала… ведь ты же всегда говорила, что не сможешь…
— За человека из Карачи, которого мои родители выбрали для меня, — ответила тогда Салах.
— Так ты?.. Салах, как ты можешь выйти замуж за того, кого ты даже не знаешь?
— Так женились мои родители. Так женится большинство наших людей.
— Ваших людей, — усмехнулась Рейчел. Она пыталась высмеять саму возможность такого замужества, чтобы показать Салах, насколько курьезным выглядит ее намерение. — Ведь ты англичанка. Ты такая же азиатка, как я. Ну скажи, что тебе известно о нем? Он толстый? Уродливый? У него вставные зубы? У него торчат волосы из ноздрей и ушей? Сколько ему лет? А вдруг ему шестьдесят и у него варикозные вены?
— Его зовут Хайтам Кураши. Ему двадцать пять лег. Он закончил университет…
— А раз его выбрали тебе в мужья, — с горечью сказала Рейчел, — я думаю, у него еще и много денег. Твой папочка любит денежки. Ведь из-за них и Юмн появилась в вашем доме. Кого волнует, какая обезьяна будет ложиться с тобой в постель, ведь главное для Акрама — это получить то, что он задумал. Все обстоит именно так, да? Разве твой отец думает о чем-нибудь еще? Ну скажи правду, Салах.
— Хайтам будет работать на нашей фабрике, если это тебя интересует, — ответила Салах.
— Ха! Вы только посмотрите? У него есть все, что им надо — Муханнаду и твоему отцу, — а они могут заполучить это только одним способом: отдать тебя этому жирному типу, которого ты даже не знаешь. Не могу поверить, что ты можешь пойти на это.
— У меня нет выбора.
— Да о чем ты говоришь? Если ты даже не сказала, что не хочешь выходить за него замуж, то как ты можешь утверждать, что твой отец принуждает тебя к этому? Он же обожает тебя. А тебе надо всего лишь сказать ему, что у нас с тобой планы. Но в этих планах не предусмотрено выходить замуж за какого-то тупицу из Пакистана, которого ты даже не видела.
— Я хочу выйти за него замуж, — неожиданно объявила Салах.
— Ты хочешь?.. — Рейчел оторопела, пораженная предательством. Она никогда не предполагала, что шесть простых слов могут причинить такую боль, от которой у нее нет никакой защиты. — Ты хочешь выйти за него замуж? Но ведь ты не знаешь его, ты не любишь его, так как же ты можешь начинать жизнь с такой лжи?
— Мы научимся любить друг друга, — ответила Салах. — Именно так было у моих родителей.
— И так было у Муханнада? Ну и шуточки у тебя! Юмн, по-твоему, его возлюбленная? Да она тряпка, о которую он вытирает ноги. Ты же сама это говорила. Ты хочешь, чтобы то же самое произошло с тобой? Ты этого хочешь?
— Мы с братом разные люди. — Говоря это, Салах отвернулась от Рейчел, и дупата скрыла от подруги ее лицо. Она брала назад свои слова и обещания, и это заставляло Рейчел цепляться за нее еще крепче в надежде оставить все как было.
— Да кого это волнует? Чем твой брат отличается от этого Хайбрама?
— Хайтама.
— Да какая разница, как его зовут! Важно, в чем разница между твоим братом и этим Хайтамом. А ты и не знаешь, есть ли вообще между ними разница. И не хочешь знать, разве не так, пока он не задаст тебе первую хорошую трепку. Точно как Муханнад. Я помню, на что было похоже лицо Юмн после того, как по нему прошелся кулак твоего милого братца. А что может помешать Хайкему…
— Хайтаму, Рейчел.
— Да какая разница! Ну что помешает и ему поступить с тобой так же?
— На этот вопрос я ответить не могу, потому что сама еще не знаю ответа. Вот встретимся, тогда посмотрим.
— Только так? — изумилась Рейчел.
Они сидели в саду под большим грушевым деревом, ветви которого были сплошь усыпаны душистыми цветами. Они сидели на тех же самых качелях, на которых столько раз сидели в детстве, болтая ногами и строя планы на будущее, которым так и не суждено осуществиться. Как нелегко отказываться от того, что по праву считаешь своим, думала Рейчел, ведь от тебя отрывают человека, от которого ты привыкла зависеть. Нет, это не только нелегко, это еще несправедливо. Ведь Салах врала ей. Она просто играла в мечты.
Боль от потери подруги и ее предательства слегка притупилась — так бывает с земной поверхностью, вздыбленной землетрясением и обретающей новые очертания после того, как подземные толчки прекратятся. Она почувствовала, что душевная боль сменилась злостью. А вместе со злостью в душе поселилась и ее всегдашняя спутница — месть.
— Отец сказал мне, что я могу отказаться от брака с Хайтамом после того, как мы встретимся, — сказала Салах. — Он не станет принуждать меня, если поймет, что я не буду счастлива в браке.
Рейчел понимала, что ее подруга говорит совсем не то, что думает, хотя Салах всеми силами старалась не показывать этого.
— Можно подумать, ты сомневаешься в том, что будешь несчастлива в этом браке. Но ты все равно собираешься выходить за него замуж. Я же вижу. Я же знаю тебя, Салах.
Рейчел чувствовала, как ее захлестывает отчаяние, а вместе с ним появляется желание наброситься, ударить, причинить боль. Ее сознание отказывалось верить в то, что подруга могла так сильно измениться. Всего два дня прошло после их последней встречи. Но ведь тогда и речи не было о том, что все их планы — смешные фантазии. Так что же все-таки с ней произошло? Это была уже не прежняя Салах, с которой Рейчел проводила часы и дни, с которой играла, которую защищала от задиристых придурков в начальной школе Балфорда-ле-Нез и средней школе «Уикхэм-Стендиш». Это была другая, неизвестная ей Салах.
— Ты же сама говорила мне о любви, — сказала Рейчел. — Мы же не раз это обсуждали и были откровенны друг с другом. Мы же верили в то, что главное в любви — это честность. Или ты уже забыла?
— Нет, не забыла. Так все и было. — Салах во все время их разговора не сводила глаз с дома, словно опасаясь, что кто-то может заметить бурную реакцию, с которой Рейчел восприняла новость. Но сейчас она повернулась к Рейчел и, глядя ей в глаза, произнесла твердым голосом: — Но иногда полная, абсолютная честность невозможна. Она невозможна в отношениях с друзьями, в отношениях между любовниками, между родителями и детьми, мужьями и женами. И она не только невозможна, пойми, Рейчел, она попросту не нужна. И не всегда разумно настаивать на абсолютной честности.
— Но ведь мы-то с тобой были честными по отношению друг к другу, — возразила Рейчел,
