— Да?
Джессика протянула руку и стиснула пальцы Майрона.
— Я скучала по тебе.
Лицо Майрона раскраснелось от удовольствия, как это бывало всякий раз, когда Джессика смотрела на него таким взглядом, словно, кроме него, никого нет. У него защемило сердце и перехватило дух. Окружающий мир отодвинулся и потерял четкие очертания. Они опять были вдвоем, одни во всей вселенной.
— Не знаю, что и сказать.
Джессика улыбнулась.
— Что я слышу? Майрон Болитар лезет за словом в карман?
— Это из «Рипли», верно?
В кабинке появился Питер.
— На закуску будет утка с хрустящей корочкой и голубь, начиненный кедровыми орешками, — без предисловий сообщил он. — На горячее — краб с мягким панцирем под особым соусом, омар «Баумгартен» и креветки.
— Надеюсь, нам позволят выбрать десерт самим? — спросил Майрон.
— Нет. Тебе — ореховый торт а-ля мод. А мисс Калвер… — Питер сделал внушительную паузу, словно привидение из мультфильма.
Джессика выжидательно улыбнулась.
— Уж не хотите ли вы сказать…
Питер кивнул.
— Банановый пудинг с ванильными вафлями! Остался последний кусок, и я сберегу его для вас.
— Спасибо, Питер.
— Всякий делает то, что в его силах. Вино захватили? В ресторане «У Баумгартена» не держали спиртного.
— Забыли, — ответила Джессика, дразня Питера лукавой улыбкой. Ее глаза лучились искорками, словно лазерный меч в «Звездном пути».
— Пошлю кого-нибудь через дорогу, пускай принесут бутылку шардонне «Кендалл-Джексон».
— У вас отменная память.
— Нет. Я помню только самое важное.
Майрон закатил глаза. Питер чуть заметно поклонился и исчез.
Джессика посмотрела на Майрона, продолжая улыбаться. Майрон чувствовал себя испуганным и беспомощным и вместе с тем испытывал неистовую радость.
— Прости меня, — сказала Джессика.
Майрон покачал головой. Он боялся открыть рот.
— Я никогда не… — Джессика запнулась, не зная, как выразиться. — В моей жизни было немало ошибок. Я глупа и действую себе во вред.
— Нет, — отозвался Майрон. — Ты само совершенство.
— Сними шоры с глаз, и ты увидишь меня такой, какая я есть на самом деле, — театральным голосом произнесла Джессика, прижав руки к груди.
Майрон на миг задумался.
— Ария Дульсинеи из «Дон Кихота Ламанчского», — наконец вспомнил он. — Только там поется не о шорах, а о пелене, застилающей глаза.
— Ну ты даешь!
— Уин крутил «Дон Кихота» в машине, — ответил Майрон. Это была их любимая игра — «угадай мелодию».
Джессика принялась переставлять стакан, оставляя на скатерти отчетливые отпечатки мокрого донышка. Постепенно из них возникла олимпийская эмблема.
— Мне и самой невдомек, что я хочу сказать тебе, — произнесла Джессика. — Я и сама не знаю, чего хочу. Позволь признаться еще кое в чем, — добавила она, подняв взгляд.
Майрон кивнул.
— Я приехала сюда, потому что была уверена, что ты поможешь. И это правда. Но была и другая причина.
— Я знаю, — ответил Майрон. — Но пытаюсь поменьше думать об этом. Боюсь.
— Как же нам быть?
Вот она, долгожданная возможность; впрочем, Майрон надеялся, что будут и еще, поэтому спросил:
— Ты раздобыла личное дело сестры?
— Да.
— Прочла?
— Пока нет.
— Что же мешает нам заняться этим прямо сейчас?
Джессика кивнула. На столе появились хрустящая утка и голубь с орешками. Джессика вынула бурый бумажный конверт и вскрыла его.
— Читай ты сначала, — сказала она.
— Хорошо. Не забудь оставить мне немножко еды.
— Ладно.
Майрон принялся листать дело. Первым лежал школьный табель Кэти. По итогам младших классов она была двенадцатой из двухсот учеников. К окончанию школы Кэти оказалась на сорок восьмом месте.
— В старших классах она здорово запустила учебу, — заметил Майрон.
— А кто не запускает учебу в старших классах? — возразила Джессика. — Вероятно, Кэти просто валяла дурака.
— Может быть, — с сомнением в голосе отозвался Майрон. Когда отличник валяет дурака, в его табеле появляются одна-две четверки, а Кэти в последнем семестре получила лишь одну пятерку, три четверки и тройку. К тому же ее репутация была подмочена несколькими правонарушениями, и все они были совершены за последний год учебы. Странно. Впрочем, это могло ничего не значить.
— Может быть, расскажешь мне о том, что произошло за сегодняшний день? — спросила Джессика, продолжая жевать.
Удивительно, но даже с набитым ртом она выглядела потрясающе. Майрон рассказал о шести журналах и находке Уина.
— Так, значит, ее фотография была только в одном издании? — спросила Джессика, не прекращая работать челюстями.
— Не уверен.
— Но хоть какие-нибудь мысли у тебя есть?
Мысли у Майрона были, но он решил, что рассказывать о их рановато.
— Пока нет.
— А что сказала твоя подружка с телефонной станции?
— После нашего отъезда Гэри Грейди позвонил в два места: Фреду Никлеру в контору «Фриволи пресс» и куда-то в город. Там не взяли трубку.
— А что дало сравнение почерков?
Майрон не видел смысла скрывать правду.
— Они совпадают. Либо это рука Кэти, либо профессиональная подделка.
Китайские палочки, которыми орудовала Джессика, замерли в неподвижности.
— О Господи, — пробормотала она.
— Да уж.
— Значит, Кэти жива?
— Надежда есть, но не более того. Кэти могла надписать конверт до своей смерти, или, как я уже говорил, это классная липа.
— Твои фантазии простираются слишком уж далеко.
