Анри выразительно взглянул на Дороти – чтобы в его отсутствие не сболтнула чего лишнего – и вышел. Впрочем, волновался он напрасно: у Дороти не было ни малейшего желания расстраивать Элен Ромье. Она с безмятежным видом уплетала пирожные и попивала кофе.
– У вас красивые волосы, – заметила Элен. – И такого необычного цвета…
– Да нет, просто это лак такой, – объяснила Дороти, радуясь возможности хоть в чем-то быть откровенной. – А волосы у меня рыжие… Думаете, без лака будет лучше?
– Пожалуй. Хотя, если выбрать более строгий стиль одежды, цвет волос будет не так… бросаться в глаза.
Дороти молча кивнула. Жаль, нельзя признаться во всем Элен!.. Интересно, а что скажет Анри, когда все раскроется? Разозлится на нее за розыгрыш или посмеется вместе с ней? Хорошо, если они расстанутся друзьями…
Расстанутся? Друзьями? И только?! Дороти гнала и не могла отогнать неприятную мысль. Зачем забегать вперед? Ее пребывание здесь и без того обещает быть мучительным… Кто знает, что уготовила ей судьба? Дороти помрачнела. А ведь судьба здесь ни при чем! Сама заварила кашу…
6
На следующий вечер в летящем шифоновом платье оливкового цвета Дороти чинно вошла в гостиную, где ее с нетерпением ждали гости, чтобы, наконец, увидеть счастливицу, которой удалось заманить в брачные узы Анри Ромье.
Чуть раньше к ней в комнату заходила Элен и со свойственным ей тактом посоветовала, во что одеться.
– Дотти, только не подумайте, что я вмешиваюсь, но ведь вы сами сказали, что не прочь, если я помогу вам в выборе подходящего к случаю туалета?
– Буду премного вам благодарна. – Дороти открыла шкаф. – А то вдруг опять оплошаю…
– У вас прекрасный гардероб, – заметила мадам Ромье.
– Это Анри мне купил. И выбирал все сам… Он точно знает, как я должна выглядеть.
– Просто он хочет, чтобы одежда вас украшала. – Элен окинула Дороти взглядом. – Вы позволите дать вам совет?
– Конечно. Вы же мне добра хотите.
– На мой взгляд, вам следует изменить прическу. Хотите, пришлю вам свою горничную Жанетт? У нее золотые руки.
– Только с ножницами я ее и близко не подпущу!
– Ну что вы! А если вам не понравится, переделаете все по-своему.
– Вот здорово! – обрадовалась Дороти. – Спасибо вам. Вы такая душка!
Вспоминая эту сцену, Дороти шла по гостиной под прицелом любопытных глаз. Анри поспешил взять ее под руку, и она в душе усмехнулась. Пожалуй, стоит дать ему немного расслабиться, а то, того и гляди, наживет язву!
– Дотти, ты неотразима! – шепнул он. – Надеюсь, и поведение будет под стать?
Наконец-то! Дождалась комплимента, хотя и сомнительного! Вот за это он получит! Подведя! Анри к столику с напитками, где слуга в парадной униформе разливал шампанское, Дороти громко, на всю гостиную, спросила:
– Кто хочет бухнуть?
Анри побледнел от ужаса, но быстро нашелся и выдавил со смешком:
– Дотти у меня такая шутница!
Стиснув ее локоть, он обошел с ней гостиную и представил гостям. Судя по скорости передвижения, «жених» смертельно боялся, что Дотти успеет сказать что-то кроме «добрый вечер».
Наконец Анри усадил ее в укромном уголке, подальше от гостей, и ей пришлось признать, что он ловко выкрутился из затруднительного положения. Ну, ничего! Пусть не думает, что с ней так просто сладить. У нее еще кое-что припасено на десерт!
Появились новые гости. Элен пошла, поздороваться с ними, и Анри хотел было последовать ее примеру, но передумал: не рискнул оставить Дороти без присмотра. Она вскочила и, опередив его, ринулась к буфету, где были разложены закуски.
– Чего желаете, мадемуазель? – спросил ее жизнерадостный краснощекий мужчина на английском с заметным акцентом.
Дороти указала пальцем на хрустальную вазу с черной икрой и, наморщив носик, спросила:
– А это что еще за козявки?
Лицо у мужчины сделалось багровым.
– Да это же черная икра! Пища богов! – Зачерпнув серебряной ложечкой, он положил икру на тарелку, добавил тонкий ломтик поджаренного хлеба, завернутого, чтобы не остыл, в салфетку, и вручил ей.
Хихикнув, Дороти обмакнула палец в икру и, облизнув, громко заявила:
– Ну и дрянь! Живая соль, да еще и воняет рыбьим жиром!
По тяжелому дыханию над ухом она поняла, что Анри рядом, обернулась и, помахивая испачканным икрой пальцем, нежно спросила:
