– Ну ладно. Раз такое дело, приеду к тебе. Часов в семь. – И, прежде чем он успел ответить, положила трубку.
Дороти мучили угрызения совести; что она использует Мишеля как прикрытие. Ведь могла же наплести Анри, что у нее в Англии есть жених… Теперь поздно: что сделано, то сделано. Раз затеяла новую игру, придется довести ее до конца.
12
На следующее утро после бессонной ночи Дороти спустилась завтракать очень рано и, застав Элен за столом, удивилась и смутилась. Господи, и зачем только она пришла? Лучше бы уехала по-английски, не попрощавшись…
– Доброе утро! – пробормотала она, садясь за стол.
– Доброе утро, Дотти! Так вы уезжаете?
– Уезжаю.
– Признаться, я удивлена. Я думала, мой сын вам нравится, а теперь узнаю, что вы и Мишель…
Ну конечно! Анри все свалил на нее! Чего еще от него ждать? Сразу помчался оправдываться перед мамочкой!
– Я не хотела, но мы… – Дороти запнулась, не зная, что сказать, и опустила глаза. – Так уж вышло!
– Жаль! – Видя замешательство Дороти, Элен продолжила: – Дотти, а может, вы хотите отомстить Анри за то, что он начал ухаживать за Эдит?
– Нет! Это здесь ни при чем! – заявила Дороти вне себя от ярости, что не может сказать Элен правду. – Если уж на то пошло, я не верю, будто вам жаль, что все так обернулось! У меня с вашим сыном нет ничего общего. – Залпом, допив кофе, она выскочила из-за стола. – У вас есть расписание поездов на Париж? Хочу уехать пораньше.
– Вас отвезет Жорж.
– Спасибо, не надо. Как-нибудь сама доберусь.
– Анри уже распорядился. А еще просил извиниться за свое отсутствие: ему пришлось отлучиться в Ле-Крозе по неотложному делу.
– Ничего страшного. – Дороти пожала плечами. – Все равно нам больше нечего сказать друг другу. Прошу вас, попрощайтесь за меня с Эдит.
– Непременно. Вы с ней разминулись: она тоже поехала в Ле-Крозе.
Дороги представила себе Эдит с Анри, и у нее защекотало в носу. Она отправилась к себе собирать вещи. Ну и пусть Анри достается Эдит! Тоже мне подарок… Еще неизвестно, кому повезло! Да ей искренне жаль ту женщину, которая рискнет связать жизнь с этим бабником!
Побросав наспех вещи в чемоданы, Дороти начала закрывать замки и вдруг замерла. А с какой стати она берет с собой купленные Анри вещи? Видно, у нее от любовной горячки помутился разум! Ей от него ничего не нужно. Ничего, что могло бы лишний раз напомнить о нем. Вывалив содержимое чемоданов на кровать, Дороти взяла маленькую дорожную сумку, положила в нее сувениры родителям и вышла.
Часа через четыре машина уже подъезжала к Парижу.
– Мадемуазель, куда прикажете вас доставить? – спросил Жорж. – В аэропорт Орли?
– Нет. Отвезите меня в гостиницу «Сен-Патрис».
– А где это?
Дороти назвала адрес маленькой фешенебельной гостиницы, где обычно останавливались ее родители.
«Феррари» мчал по оживленным улицам Парижа, а на сердце у Дороти было пусто и тоскливо. Когда показались Елисейские поля, она припомнила, как совсем недавно ехала здесь с Анри, и на глаза у нее навернулись слезы, превратив пышную листву деревьев в неясную зеленую дымку.
Только когда машина запетляла по незнакомым узким булыжным улочкам и наконец, показалась вывеска гостиницы, Дороти начала приходить в себя. Она попробовала посмотреть на события последних недель со стороны. От этого боль не утихла, но Дороти начала смиряться с ней.
Хозяйка гостиницы мадам Флери радушно встретила гостью и самолично проводила ее на третий этаж в элегантно обставленный номер.
– Вы уже послали за багажом? – спросила она.
Не желая признаваться, что у нее нет багажа, Дороти молча кивнула.
– Не желаете перекусить?
– Спасибо, не надо. Перекушу в городе.
Хозяйка ушла, а Дороти раздумывала, не позвонить ли матери и сообщить, что она уже в Париже. Но выслушивать мамины «а что я тебе говорила», «я так и знала» у нее не было сил, и она поступила так, как поступила бы на ее месте любая женщина, – пошла по магазинам выбирать себе новые туалеты.
Часа два Дороти носилась по магазинам, пытаясь стереть из памяти, как они покупали для нее вещи с Анри. На этот раз Дороти сама выбрала себе несколько элегантных нарядов, после чего отправилась в дорогую парикмахерскую, где наконец-то распрощалась с жуткими морковными волосами и стала опять золотисто-рыжей, ну и, конечно же, сделала новую прическу.
До чего же хорошо снова стать самой собой! – думала повеселевшая Дороти, возвращаясь в гостиницу переодеться для встречи с Мишелем.
Она решила надеть креповую двойку оливкового цвета – открытый сарафан свободного покроя и жакет с высокими плечами. Такой наряд ко многому обязывал, но Дороти было не занимать ни стати, ни вкуса:
