Когда второй боец закончил, встал де Виллеруа и провозгласил, как велел древний обычай:
– Сэр Ричард, вам дается последний шанс. Вы ничего не имеете сказать до начала поединка? У вас есть еще время признаться и избежать испытания.
Ричард напрягся и, глядя прямо в лицо французскому инквизитору, казалось, впитывал ненависть, которую источал взгляд клирика. Инквизитор явно считал, что Ричард будет упорствовать и не станет раскаиваться. Возможно, он даже надеялся на это его упорство, чтобы увидеть, как Ричард погибнет от страшных ран. Сам Ричард, сжимая челюсти, чтобы не дать волю гневу, думал, что брат де Виллеруа вполне может получить сегодня то, чего так явно жаждет, но ему придется выслушать правду, связанную с причиной появления Ричарда на этой арене.
– Брат де Виллеруа, мне действительно есть что сказать. – Голос Ричарда прозвенел в тишине. – Думаю, вам будет интересно послушать.
В зале зашумели, и Ричард с удовлетворением увидел смятение на лице инквизитора.
– Вы должны знать эту фразу, брат де Виллеруа. Вам следует помнить ее и сегодня, и во всех неправедных допросах, которые вам придется проводить в будущем, ибо люди, которые произносят эти слова, делают это только из желания послужить Богу.
Быстро взглянув на Алекса, Ричард опустился на одно колено, перекрестился и громко произнес клятву тамплиеров, повторив те же слова, которые произносил вместе с братьями по оружию перед каждой битвой, в которой они сражались и умирали. Он выговаривал слова четко, с глубоким чувством, как будто посылал весть и благословение тем своим товарищам, которые и сейчас еще выносили страшные муки в застенках инквизиции по всей Франции.
– Не для себя, Господи, не для себя, но ради славы твоей…
Прозвенело последнее слово клятвы во славу Божью. В зале воцарилась полная тишина. Ричард поднял голову, увидел, как помрачнело лицо Алекса, увидел, что король откинулся в своем кресле, увидел Мег в переднем ряду зрителей и понял, что она едва сдерживает слезы. Любовь и боль за нее наполнили его сердце, но они же подняли в его душе волну гнева против мучителей. Он поднялся на ноги, повернулся к инквизиторам, которые уже стали палачами многих его братьев по ордену, и мрачно закончил:
– Да сбудется в сей час Божья воля, милорды, ибо я, как и любой тамплиер, готов сражаться и умирать во имя Божье.
Казалось, брат де Виллеруа никак не придет в себя. Его рот произвольно открывался и закрывался, и наконец он пролаял:
– Да будет так.
Король подал знак, и начался поединок.
Ричард мгновенно повернулся, выхватил меч и поднял щит, и в тот же миг услышал, как просвистел, вылетая из ножен, меч Алекса. Он бросился на него, замахиваясь из-за головы. Ричард отразил удар, удерживая свой меч горизонтально. Зазвенели лезвия. Удар был тяжел. У Ричарда онемела рука, и он отлетел на несколько шагов назад. Зарычав от напряжения, он отразил еще один выпад Алекса, узнав в нем прием, который они до совершенства отрабатывали на Кипре. Он горько пожалел об уроках, которые успел преподать другу, и, размахнувшись, нанес сокрушительный удар, но попал в щит Алекса. Попади удар в цель, он прорубил бы ребра и легкие противника.
Грех… грех поднимать оружие на Алекса.
Слова кружились в мозгу Ричарда, отвлекая его, но впереди ждал бой, и не было времени для раздумий. Пот заливал глаза Ричарда, а Алекс уже начал новую атаку, бросаясь на противника всем телом и пытаясь отбросить его назад. Мощный удар его локтя угодил Ричарду в челюсть, тот взвыл от страшной боли, откатился, почувствовал металлический вкус крови во рту, но вскочил и успел отразить новый удар. Их клинки сцепились. Братья-тамплиеры стояли лицом к лицу, едва не касаясь грудью друг друга. Равные силой, ростом, умением, они, думал Ричард, скорее всего изрубят друг друга на куски, прежде чем один из них победит.
– Отступись, – прорычал Ричард, стараясь высвободить клинок и не потерять руку в этом страшном танце смерти. – Крикни «сдаюсь», и закончим, иначе один из нас погибнет во славу инквизиции.
– Нет, Ричард. У них Деймиен. Я не отдам его на муки. И себя тоже, – сквозь стиснутые зубы процедил Алекс, отпрянул, освободил меч, крутанул его над головой, отразил мощный замах Ричарда, но споткнулся.
Ричард услышал, как ахнула толпа, однако Алекс устоял на ногах, распрямился и быстро отступил на несколько шагов, вытирая тыльной стороной ладони пот, заливавший глаза.
– Ты сумасшедший, – не отводя глаз от Алекса, рычал Ричард. – Ты сам знаешь, что Деймиен умер бы от горя, увидев тебя слугой инквизиции.
– Может, и так, – тяжело дыша, выдавил Алекс. – А может, и нет. Я не хочу рисковать.
Оба задыхались от напряжения и не могли больше говорить. Сейчас они кружили на месте, поджидая случая броситься в новую атаку. Ричард слышал, как за спиной кричат зрители, с нетерпением ожидающие возобновления схватки. Черт бы их всех побрал!
– Я не хочу убивать тебя, Алекс, – наконец буркнул он, когда чуть-чуть отдышался.
– И я не хочу умирать, – отвечал Алекс. На его лице блеснула знакомая полуулыбка, но тут же исчезла, сменившись ожесточением. – Но ты можешь погибнуть так же, как я, Ричард. Так что будь осторожен.
Пауза кончилась, Алекс бросился вперед. Засверкали мечи, полетели искры. Оба хрипели от напряжения. Толпа взволнованно гудела.
Вдруг Ричард резко втянул в себя воздух, почувствовав резкую боль в локте правой, рабочей руки. Полилась кровь, густая, горячая. Рукав тут же намок. Ричард плотнее ухватил эфес и отступил на несколько шагов, зная, что слабость в руке страшнее всего остального. Если противник, да еще такой опытный и могучий, как Алекс, заметит в нем слабость, то смерть придет уже через несколько минут.
Но Алекс явно не был обманут выдержкой Ричарда. Развивая преимущество от ранения Ричарда, он бросился вперед, остановил взмах его руки и мощным ударом выбил меч из ослабевшей руки противника. Меч со звоном полетел на деревянный пол. Толпа снова ахнула. Ричард услышал, как закричала от ужаса
