на съемочной площадке, чтобы посмотреть, как идут дела. Предстояло снять несколько трудных сцен, но, слава богу, Джин Эмбер наконец-то выучила свой текст. Вид у Джин был блаженный – пробежал слушок, будто она провела праздники в Сент-Бертсе вместе с Нэдом Брайтом. Они оба выглядели счастливыми, и каждая сцена, в которой они играли вместе, была словно наэлектризована.
– Ах, молодость-молодость! – сказал с улыбкой Макс, удалившись со съемочной площадки на обед и крикнув перед этим: «Готово! В печать!» – что означало, что ему понравился последний дубль. Макс внимательно посмотрел на Таню и заволновался – она ужасно побледнела и, казалось, едва держится на ногах. – С вами все в порядке? Если вы еще болеете, вам не следовало выходить на работу. Мы вполне можем решить все вопросы по телефону.
– Нет-нет, со мной все нормально. Я просто очень устала.
– Вы чертовки похудели, Таня.
Макс явно беспокоился о ней, Таня была тронута.
– Да, возможно, – нехотя отозвалась она и сделала вид, будто углубилась в изучение сценария, но на глаза ее навернулись слезы. Таня хотела скрыть их, но Макс все-таки их заметил, и когда слезы покатились по щекам, он молча сунул Тане бумажный платок.
– Кажется, у вас были непростые каникулы, – мягко произнес он. Гарри насторожился и поднял голову. Даже он понимал, что с ней что-то неладно.
– Вообще-то ужасные! – Таня рассмеялась сквозь слезы, потом вытерла глаза. – Не все праздники одинаково приятны. Эти не очень-то удались.
– Должно быть, они не удались по полной программе, – сухо произнес Макс. – Что он сделал? Запер вас в подвале и не давал есть? Вы же знаете, по каким номерам следует звонить в экстренных ситуациях. Кажется, последний, по которому я звонил, был 1-800-Р-А-З-В-О-Д. Знаете, помогло. Они прислали спасателей и увезли эту суку. Запомните номер на тот случай, если он опять выкинет нечто подобное. И обязательно берите с собой в заточение сотовый телефон.
Услышав это, Таня уже не могла сдержать слез, и Макс вручил ей еще один платок.
– Все было не настолько плохо, – начала было Таня, но, подумав минутку, решила быть честной перед собой. – На самом деле все было очень плохо. Все было просто омерзительно, честно говоря.
Отчего-то у нее полегчало на душе, когда она призналась в этом Максу.
– Да, бывает. У меня обычно все праздники такие. Хорошо, что в этом году я провел их с детьми. Обычно я отправляюсь работать добровольцем в благотворительную столовую или еще в какое-нибудь подобное заведение. Когда я вижу тех, кому повезло еще меньше, мне становится как-то легче – я понимаю, что мне не так уж и плохо. Возможно, вам стоит проделать что-нибудь в этом роде.
Таня кивнула и попыталась улыбнуться.
– Прошу прощения, Таня, – негромко произнес Макс сочувственным тоном, отчего Таня снова начала плакать. – Может, вызвать водопроводчика? У вас, похоже, лопнула труба – очень уж протечка сильная.
Слезы струились по щекам Тани, но Максу удалось вызвать улыбку на ее лице.
– Извините, я не в себе. Напряжение было ужасное, а надо было делать хорошую мину из-за детей. Здесь же с прошлого вечера, как вернулась, я только и делаю, что плачу.
– Если помогает, то и ладно. Большие проблемы? Или маленькие?
– Большие, – сказала Таня, взглянув Максу в глаза. Ее глаза были бездонными зелеными озерами боли. Максу невыносимо было видеть их такими.
– Я могу чем-нибудь помочь?
Таня отрицательно покачала головой.
– Так я и думал. Ну, может, время поможет. Так оно обычно и бывает.
– Может.
Если Питер сказал правду и если Алиса не скоро вернется. И если Таня будет приезжать домой на уик- энды. Если же нет, то одному богу ведомо, что будет тогда, особенно после возвращения Алисы. И можно ли будет такую жизнь назвать семейной жизнью. Таня жалобно взглянула на Макса и решила довериться ему. Она никому ничего не говорила и не могла сказать с того самого момента, как обнаружила измену Питера. Говорить об этом с детьми она не могла.
– Я приехала домой и в тот же день обнаружила, что у мужа роман с моей лучшей подругой.
Голос Тани задрожал. Макс скривился.
– Вот дерьмо! Вы что, застукали их на горячем? Надеюсь, что нет.
– Нет. Я просто поняла по глазам. Я что-то заподозрила еще на День благодарения, но, думаю, тогда еще ничего не произошло. Возможно, я просто почувствовала, что это надвигается.
– У женщин просто поразительное чутье на этот счет. Они всегда такое чувствуют. Мужики – те ничего и не заметят, пока их жареный петух не клюнет. А вот женщины – те просто знают. Терпеть не могу эту их способность. Просто невозможно сходить налево. И что же случилось потом?
– Мы провели три ужасные недели, мучая друг друга. Она уехала в Европу. А он сказал, что, когда она вернется, ничего больше не будет. Он заявил, что все кончено.
– И вы ему верите?
Макс было польщен доверием Тани. Она доверяла ему и ценила его мнение. Таня покачала головой:
– Больше нет. И, может, никогда уже не смогу верить. Я боюсь, что, когда она вернется, все начнется по новой. Питер вбил себе в голову, что я уже не вернусь домой из Лос-Анджелеса, а это неправда! Но я так и не смогла его переубедить.
