перегораживающей тоннель до самого верха.
Они подошли близко, но не прикоснулись к диску. Он должен был убираться вверх, как они заметили: серии ровных вертикальных царапин бежали по нему, а внизу был вырезан так, чтобы плотно садиться на колеи.
Они опустили на шею противогазы, и Чип поднес часы к свету фонарика Довера.
– Без двадцати час, – сказал Чип. – Мы хорошо дошли.
– Или тоннель продолжается с той стороны диска, – сказал Карл.
– Ты еще будешь об этом думать, – сказал Чип, кладя пистолет в карман и снимая с плеча мешок. Он поставил его на каменный пол, встал перед ним на колено и развязал.
– Подойди ближе со светом, Довер, – сказал он. – Карл, не трогай.
Карл кивнул на стенку:
– Ты думаешь, она под током?
– Довер? – произнес Чип.
– Спокойно, – сказал Довер.
Он отступил на несколько метров в глубину тоннеля и направил на Карла и Чипа фонарик. В луче виднелся конец дула его лазерного пистолета.
– Без паники, вам не сделают ничего плохого, – сказал он. – Ваши пистолеты не работают. Брось пистолет, Карл. Чип, покажи мне руки, потом заложи их за голову и встань.
Чип изо всех сил всматривался в темноту над светом. Там была мерцающая полоска – коротко подстриженные светлые волосы До-вера.
Карл спросил:
– Это шутка или что?
– Брось пистолет. Карл, – продолжал Довер. – И мешок тоже поставь. Чип, покажи мне свои руки.
Чип протянул пустые ладони, заложил руки за голову и встал. Пистолет Карла звякнул о камень, и мешок тоже брякнул.
– Что это? – спросил Карл Чипа. – Что он делает?
– Он шпион, – сказал Чип.
Лайлак была права. Шпион в группе. Но Довер? Это просто немыслимо. Такого не могло быть.
– Руки за голову, Карл, – сказал Довер. – Теперь повернитесь оба, лицом к стене.
– Ты, братоненавистник, – сказал Карл. Они повернулись к стальной стене.
– Довер, – сказал Чип. – Христос и Веи…
– Ты, ублюдок, – сказал Карл.
– Вам не сделают ничего плохого, – повторил Довер. Стена скользнула вверх – и длинная бетонная комната открылась перед ними, колеи доходили до половины комнаты и кончались.
В дальнем конце комнаты виднелась двустворчатая дверь.
– Шесть шагов вперед и остановиться! – скомандовал Довер. – Ну, давайте. Шесть шагов.
Они прошли шесть шагов и остановились. Пряжки ремней от вещмешков звякнули сзади.
– Пистолет смотрит на вас, – сказал Довер снизу, он нагнулся за мешками. Чип с Карлом переглянулись. В глазах Карла был вопрос, Чип покачал головой.
– Все в порядке, – сказал Довер, голос снова исходил с высоты его полного роста. – Прямо!
Они прошли через комнату с бетонными стенами, и половинки двери в конце комнаты скользнули в стороны. За дверью показались белые кафельные стены.
– В дверь и направо, – сказал Довер.
Они вошли в дверной проем и повернули направо. Перед ними открылся длинный коридор с белыми кафельными стенами, кончающийся у простой стальной двери, рядом с которой стоял сканер. Правая стена коридора была сплошь облицована кафелем, левая прерывалась расположенными через равные промежутки стальными дверями, их было десять или двенадцать, у каждой свой сканер, с промежутками метров по десять.
Чип и Карл шли рядом по коридору, держа руки на затылке.
«Довер!» – думал Чип. Первый человек, к которому он пошел!
А почему бы и нет? Так резко анти-УниКомповски он говорил в тот день на катере ПИ! Это Довер сказал ему и Лайлак, что Свобода – это тюрьма, что Уни разрешил им попасть в нее!
– Довер! – сказал Чип. – Какой ненависти можешь ты…
– Спокойно! – предупредил Довер.
– Тебя не затормаживают, тебя не лечат?
– Нет.
– Тогда – как? Почему?
– Вы увидите через минуту, – сказал Довер.
Они подошли к двери к конце коридора, и она резко открылась вбок. За дверью расстилался другой коридор: шире первого, не так ярко освещенный, с темными стенами, без кафеля.
– Вперед, – сказал Довер.
Они прошли через дверной проем и остановились, вытаращив глаза.
– Вперед, – повторил Довер.
Они пошли дальше.
Что это был за коридор? Пол покрыт ковром, ковром золотого цвета, толще и мягче чем все те, которые Чип когда-либо видел и по которым ему приходилось ходить в своей жизни. Стены из сверкающего полированного дерева, с нумерованными дверями с золотыми ручками (12,11) по обе стороны. Между дверьми висят картины – красивые, явно до-Объединенческие: сидящая со сложенными руками женщина, улыбающаяся, как будто знает что-то важное; город под холмом, со зданиями с окнами, под странным небом в тучах; сад; полулежащая женщина; мужчина в доспехах. Приятный аромат плавал в воздухе, резкий, сухой, который невозможно было никак описать.
– Где мы? – спросил Карл.
– В Уни, – ответил Довер.
Перед ними была открытая двустворчатая дверь, за ней лежала комната, задрапированная красным.
– Идите дальше! – сказал Довер.
Они прошли через дверь в обитую красным комнату, она оказалась очень большой, широко расходящейся в стороны, и члены, люди сидели и улыбались, и начинали смеяться, смеялись и вставали с мест, и некоторые аплодировали; молодые люди, старые люди вставали со стульев и диванов, смеялись и аплодировали, аплодировали, аплодировали, они все аплодировали! – и руку Чипа кто-то потянул вниз – смеющийся Довер, – и он посмотрел на Карла, который посмотрел на него, в изумлении, а они все аплодировали, мужчины и женщины, пятьдесят, шестьдесят человек, бодрые и живые, в шелковых, а не паплоновых комбинезонах, зеленых-золотых-синих-белых нарядах и высокая и красивая женщина, чернокожий мужчина, женщина, похожая на Лайлак, человек с белыми седыми волосами, которому, должно быть, было за девяносто; аплодировали, смеялись, смеялись, аплодировали…
Чип обернулся, и Довер, усмехаясь, сказал:
– Вы не спите, – и, Карлу: Это на самом деле все происходит.
– Что это? – сказал Чип. – Что это за драка? Кто они?
Смеясь, Довер ответил:
– Они программисты, Чип! И вы тоже ими станете! Ох, если бы вы могли видеть ваши лица!
Чип, выпучив глаза, посмотрел на Карла и снова на Довера.
– Христос и Веи, о чем ты говоришь? – сказал он. – Программисты умерли! Уни… он работает сам по себе, у него нет…
Довер смотрел куда-то за Чипа, улыбаясь. Тишина заполнила комнату.
Чип обернулся.
Человек в улыбающейся маске, похожей на Веи (наяву ли это все происходит?) приближался к нему пружинящей походкой, в красном шелковом комбинезоне с высоким воротником.
– Ничего не работает само по себе, – произнес он голосом высоким, но сильным, губы его улыбающейся маски шевелились, как настоящие. (Но маска ли это? – желтая кожа туго натянутая на острые скулы,
