— Да че тебе сказать? Москва — такой город, ничего интересного.
То есть люди, которые там не пригодились, не смогли как-то реализовать себя, они сразу оправдывались, типа: «Москва — говно. Мне и здесь кайфово. Меня здесь любят двадцать человек. Принесут всегда выпить, покушать. Здесь я и буду тусить. Мне здесь удобно». Потому что делать-то ничего не надо.
Мои друзья не уезжали. Был друг у Вити Бондарева — Валера Полиенко, с которым мы Настей «повязаны», я рассказывал тебе. Я с ним пару раз виделся в Таганроге. Валера учился в художественной школе. Рисовал картины. Потом он познакомился с Витей, и они стали стихи писать. Полиенко играл тогда в группе… какие-то там «Доярки». Типа «Заводные доярки», что ли. А Валера тогда жил уже в Москве. Когда он приезжал в Таганрог, так получалось, что у нас были концерты, он на них приходил. Валера учился во ВГИКе на режиссерском, приезжал с видеокамерой и снимал наши концерты. Конечно, если сейчас посмотреть, уписаться можно.
Помню, как-то после концерта шли втроем, по пути выпивали, общались о чем-то. Точнее, это они с Витей о чем-то говорили, что мне было трудно понять. Какие-то поэтические, режиссерские, литературные выражения. Базар, как у критиков. Я совсем не врубался в эту тему, поэтому мне не очень было интересно. Интересно было то, что Валера из Москвы, что он там учится. Он писал музыку и тексты. Я думал, круто, чувак песни пишет. А в Таганроге было еще два таких человека — Дима Рябов и Женя Сидашенко. Валера с ними что-то мутил. Бондарев им песни сочинял. Я им помогал, на гитаре подыгрывал. И коллектив этот назывался «Тату». Может быть, после нескольких поездок в Таганрог Валера и предложил такое название совсем другой группе, для которой он позже стал писать тексты в Москве?
Благодаря бондаревскому литклубу у меня появились новые поклонники моего творчества. И поклонницы. Это были взрослые люди, которым было лет по тридцать пять, но были те, кому лет 18… Да у меня тогда не так уж много было поклонниц. То есть были, но я не знал, как они выглядят, по большому счету. Были такие полузапрещенные концерты. А там же не до них. Как и сейчас. Я практически не вижу людей, которые приходят на концерты. Такого же не было, как сейчас, — девочки у служебного входа. Так что у меня скорее были слушательницы, чем поклонницы. Нормальные люди. Некоторым нравился я, некоторым нравились песни. Некоторым просто нравилось, что я человек, известный в каких-то кругах. Кому что. Кому-то приобщение ко всему этому уже было здорово, считалось круто.
Своим статусом я не пользовался. В таких ограниченных целях. Если я видел девушку, которая вела себя агрессивно. Или вообще людей, которые не то что глупые, а чего-то недопонимают, то есть я видел, что человек — болван, я мог поставить на место. Я мог запросто сказать это. Вокруг было много левых людей. Я очень не люблю таких. И сейчас. Левых, то есть чужих.
Для меня было очень странным, когда приходил человек: «Я из Краснодара. Там есть богатый чувак, который может записать вас на студии, вот мой телефон». Я говорю: «Спасибо, до свидания». Я брал телефон и выбрасывал его в мусор. Мне очень страшно было, я не хотел рядом с собой таких людей. Сторонних. Я не знал их. Я же говорю тебе, Таганрог — город очень маленький, и ты видишь все время одних и тех же людей.
Может, и реально он предлагал студию. Но я не хотел быть никому обязанным. Я знал, что если этот человек мне поможет в чем-то, то, когда он придет и что-то попросит, я не смогу ему отказать. А так я отказать могу. Сразу. Если мне что-то не нравится, мне что-то неинтересно, то я никому ничем не обязан. Я не был ни от кого зависим. Хотел — приходил, хотел — уходил. У меня не было обязательств. Ни перед кем. Ну и, естественно, не было и никакого развития. Перспектив каких-то. А амбиции были, я в Москву собирался уехать. Да я даже и в Москве особо обязанным не собирался никому быть. Я знал, что я еду делать свое дело.
Как устроен шоу-бизнес, я не знал. Я думал, что он устроен примерно, как в Таганроге. То есть ты приезжаешь, поешь песни, тебя кто-то видит. Собираешь группу. С группой единомышленников просишься в какой-то клуб играть. Тебя забесплатно берут. Ты там играешь, люди приходят. Понравилось — еще придут. Потом больше клуб. Потом предложения сыграть на каком-нибудь фестивальчике, потому что твоя музыка стала известна в клубах. Вот так и думал. Так было в Таганроге, где никакого шоу-бизнеса и не было. Просто была возможность сыграть: на Днях города, на вечеринах или на квартирниках, где люди садятся и играют песни под гитару по кругу. Какой тут шоу-бизнес?
СВЕТА
Проходит год, а меня все еще из колледжа не отчисляют, документы не присылают. И однажды является мой одногруппник Валера Крахмалюк: «Рома, там в колледже какой-то региональный слет студентов намечается, типа лучших студентов выбирают, которые потом от Госстроя поедут на всероссийский слет в Москву. Просят написать гимн таганрожского строительного колледжа для слета Южного региона, а потом лучшие поедут в Москву». Я такой: «Да без проблем!» И написал гимн. Музыку взял из одной своей старой песни, текст написал про колледж, про строительство. Гимн Строителей.
В Краснодар съехались студенты строительных колледжей и институтов из всех городор Южного региона: Ставрополя, Ростова-на-Дону, Таганрога, Новороссийска и т. п. От каждого города — по три студента, которые показывали свои программы: визитную карточку, песни, конкурс на профзнания.
В колледже нашем тоже выбрали трех лучших. Но один парень заболел, и меня попросили поехать вместо него. И заодно спеть. Я пришел к директору, она: «Так и так, очень ответственное мероприятие, надо съездить». Я такой: «Ну я же не учусь. Типа отчислен». — «А я тебя восстановлю, все документы оформлю. И вообще, возвращайся». Я возвращаюсь, меня восстанавливают. И от Таганрога мы едем втроем: Валера Крахмалюк, девушка Маша и я.
В Краснодаре было жюри, они выбирали команду: приехало человек тридцать народу, а им надо было выбрать десять наиболее талантливых студентов, чтобы те смогли достойно представлять на слете в Москве Южный регион. Из таганрожской делегации они выбрали меня и Валеру. Мы возвращаемся в колледж, и директор нам сообщает: «Дорогие друзья, вы поедете в Москву на слет студентов, а после него полетите в Болгарию». Такой у них был приз всем лучшим.
Мы с Валерой обрадовались. Принялись готовиться, начали тот самый фильм снимать про Таганрог. С двумя камерами ходили по городу, что-то снимали. Вот тогда мы на Чехова и подсели. У нас было два видеомагнитофона, на которых мы монтировали фильм. Звук подкладывали. Такой цирк! Кино про Таганрог! Мы должны были на Всероссийский слет представить материалы о Таганроге.
Команда Южного региона встретилась в городе Новороссийске. Со всех областей приехали студенты: из Таганрога, Ростова, Новочеркасска, Ставрополя, Краснодара. Мы два дня собирались, знакомились, готовились, чтобы потом в Москву на этот слет отправиться. Нам директор дала деньги и сказала купить еще какой-то сувенир от Таганрога. Типа статуэтки Петра Первого (основателя Таганрога), чтобы в Москве подарить дирекции мероприятия. Еще командировочные выдали, на билеты. И мы с Валерой поехали.
И там я увидел ее… Приятная девушка, веселая. На майке у нее был значок с ее именем — Света. Было очень удобно, потому что, когда знакомятся, трудно запомнить, как всех зовут. А у нее был значок. Какое первое впечатление… она такая… такая девушка. Девушка.
Есть такие девушки, что в компании других девочек немного хозяйственные и следят как бы за порядком, уютом. Вот ехали в поезде двое суток. Она сидела в купе, на голове у нее было полотенце замотано. То есть как дома, понимаешь? Ну да, тапочки, халатик. Есть такие девушки, которые в любой ситуации чувствуют себя по-домашнему. У них есть свои любимые вещи, есть косметичка, тапочки, какая-то кофточка специально для поезда.
Она такая… внимательная, которая следит за всем. Есть, конечно, люди в этом плане совершенно сумасшедшие, уже за гранью разумного: у них есть пять специальных пластиковых колбочек для соли, ложечка, специально в салфетку завернутая. Они чересчур педантичные. А есть приятные. Вот Света была из категории приятных. Просто у нее было все, как у девочек. Девочка.
Тогда я не мог никого из компании выделить, было много людей, человек двенадцать, кажется. Я не был заводилой. Там они все общались — новороссийская команда была больше всех. От каждого города по одному-два представителя, а их было, кажется, четыре. У них была такая своя компания. Они как-то
