ГЛАВА 13
— Идем со мной!
Гориан протянул ему ладонь, но Кессиан упорно прятал руки под плащом. Ему было холодно. Действительно, очень холодно. Он не понимал, что происходит, но чувствовал себя напуганным и больным. Его мутило при мысли о еде, но в то же время он умирал с голода. Сегодняшний день, начиная с промозглого и стылого рассвета, оказался ужасным. Произошло нечто, чего он не успел понять, поскольку Гориан хотел, чтобы он помог ему в чем-то другом. И это тоже было ужасно. Гориан возложил на него руки и высосал энергию, во всяком случае так это ощущалось. После этой процедуры Кессиан почувствовал себя усталым, но потом усталость прошла.
Лучше, однако, не стало, потому что его забрали из лагеря, где находились солдаты, и направили туда, куда их всех послали сражаться. И солдат, и тех, кто шел перед ними, — их он мог чувствовать, но не понимал. Тех, кому Гориан, используя его, Кессиана, велел что-то делать.
Все это путалось в голове мальчика, окончательно сбивая с толку. Больше всего Кессиану хотелось оказаться дома, но он уже хорошо усвоил, что ныть и хныкать бесполезно, и просто разозлился.
— Зачем?
— Я хочу показать тебе то, что ты помог мне осуществить.
— Я ничего не делал.
Гориан поманил его за собой.
— Нет, делал. Во всяком случае, сделал так, чтобы смог сделать я. Пойдем со мной.
— Я не хочу. Мне холодно.
Кессиан тут же пожалел о том, что сказал, но на сей раз Гориан лишь улыбнулся.
— Если ты пойдешь со мной, я покажу тебе легкий способ никогда не мерзнуть, хочешь?
Кессиан задумался.
— Я ничего не умею из того, на что, по-твоему, способен. Я еще слишком мал.
— Ну, сколько можно повторять одно и то же? — Гориан присел перед ним на корточки. — Я знаю, что ты проявился. Ты полностью состоявшийся Восходящий, потенциально самый лучший из всех нас. Может быть, твоя мать не видела этого, может быть, скрывала от тебя до поры до времени, но, так или иначе, это правда. Ты просто поверь мне — это единственное, что от тебя требуется.
Кессиан вздохнул. Ничего хорошего. Гориан крепко сжал его запястья.
— Ой!
— Не ойкай, пожалуйста, а послушай меня внимательно. Прошлой ночью в лагерь явился один человек. Сейчас он там, впереди, со своими солдатами, выясняет, в каком направлении мы двинемся дальше. Я могу помочь ему, ведь я бывал здесь раньше. Тебе я все это говорю потому, что собираюсь представить тебя ему. Это важный человек — Хуран, король Царда, повелитель всех цардитов. Я говорил ему, насколько ты необходим для дела, и надеюсь, что ты не поставишь меня в неловкое положение перед ним и будешь вести себя вежливо. Ты понял меня?
— Почему ты хочешь, чтобы я…
— Ты понял?! — Гориан встряхнул мальчика.
— Ой, да. Да. Пойдем.
Гориан снова встал, на лицо его вернулась улыбка.
— Нам не нужно ссориться, тебе и мне. Мы — отец и сын, что бы ты сейчас ни думал.
— Мы не стали бы ссориться, если бы ты вернул меня домой.
Глаза Гориана сверкнули. Кессиан отступил на шаг.
— Чтоб это было в последний раз, — произнес он тихо, но таким голосом, от которого у Кессиана по телу пробежала дрожь. — И я не шучу. — Он нагнулся и схватил мальчика за руку. — Идем. Помалкивай, пока с тобой не заговорят.
Кессиан снова почувствовал себя больным и окончательно потерял аппетит. Гориан тащил его за собой, слишком сильно сдавив запястье, и хотя мальчику хотелось вырвать руку, он не решался даже попробовать. Пытаясь сообразить, из-за чего сыр-бор, Кессиан огляделся по сторонам, но ничего не понял. Снег, по которому прошли солдаты, раскис и превратился в слякоть. Набравшись храбрости, мальчик все-таки подергал руку.
— Отпусти, сам пойду. Никуда я не денусь.
Гориан посмотрел на него сверху вниз и разжал пальцы.
— Да, это уж точно.
Они прошли между двумя ослепительно белыми утесами и направились вверх по склону, к все круче вздымавшимся, заснеженным горам. Ветер в долине был холодным, и Кессиан потер руки в варежках.
— Далеко нам еще идти?
— Ты видишь тех людей на вершине?
— Да.
— Туда. Я хочу, чтобы ты кое-кого увидел. Все они там.
— Зачем?
— Потому, что я так хочу, и потому, что это поможет тебе научиться некоторым важным вещам.
Опять учиться. Все время учиться. Даже в Академии отводилось время для игр. А здесь ни на что не было времени.
— И не думай обо мне так, мальчик, — сказал Гориан.
— Я ни о чем не думаю, — промямлил Кессиан, не сумев убрать из голоса хныкающую нотку.
— Знаешь, в твоем возрасте я был таким же, — неожиданно рассмеялся Гориан.
— Правда? — недоверчиво переспросил Кессиан.
— Конечно. Каков отец, таков сын — яблоко от яблони недалеко падает. Я все время совался во все углы, все время спорил со старшими, испытывая свою волю и возможности. Все нормально, так и должно быть. Это добавит тебе внутренней силы.
Кессиан улыбнулся.
— Ты только постарайся, научись вовремя останавливаться, — добавил Гориан, погладив его по плечу. — Это, знаешь ли, не труднее всего остального.
Кессиан задумался, стоит ли ему стараться и становиться похожим на Гориана. В Академии понимание и терпимость ценились выше всего, но здесь, похоже, считалось, что лучше всего быть главным и всеми командовать. При этом все слушали Гориана. Может быть, даже боялись его, а ему, кажется, было все равно. Что хорошего, если ты пугаешь людей?
— Что я помог тебе сделать?
— Посмотри.
От резкого тона Гориана мальчик замер на месте. У его ног лежала отрубленная человеческая рука. Кисть сжимала топор, на одном пальце было кольцо. Кессиан подавил крик, отпрянул и отвел взгляд в сторону. Напрасно. Оказалось, что повсюду вокруг — стрелы,
