лысеющий, рыхлого сложения мужчина в слишком тесно обернутой тоге, как и следовало ожидать, сильно нервничал, и лоб его блестел от пота.
— Я консульский секретарь Каресиди, мой Адвокат.
Эрин бросила хмурый взгляд налево, на Тулин. Это было даже хуже, чем ее информировали.
— Консульский. Секретарь. — Эрин поцокала языком. — Какая честь! И ты, несомненно, собираешься просить меня не казнить гонца, принесшего дурные вести.
Каресиди издал фальшивый нервный смешок. Половина делегатов тоже рассмеялась, но искренне, поскольку они радовались тому, что вместо них под суровым взглядом Адвоката стоит и потеет кто-то другой.
— Такова традиция, мой Адвокат, — промямлил он.
— Неудачная шутка, — отрезала Эрин. — Существует и другая традиция: когда созывается сенат Конкорда, то он после этого собирается.
Слова Эрин отдались громким эхом. Все вздрогнули, голос Адвоката обжигал яростью.
— Ну что ж, консульский секретарь, говори, что велел тебе твой кукловод. Выслушав, я приму решение относительно твоей участи. Таким образом, вы все убедитесь, что я открыта для разумных доводов. Слушаю.
Эрин откинулась на троне и бросила взгляд на Арвана Васселиса, который явно испытывал беспокойство. Бедный Арван. Каресиди прокашлялся и начал:
— Наши счета и податные листы подготовлены и будут переданы в казначейство для рассмотрения в соответствии с нашими обязательствами, — произнес он.
И остановился, вытирая лоб.
— Надо же, подготовлены, — хмыкнула Эрин. — И это все, чем ты можешь нас порадовать?
— Мы получили приказы о мобилизации пять дней тому назад через курьерскую службу. Текст нашего ответа я получил только вчера. Ты потребовала, чтобы мы мобилизовали шесть легионов. Три из регулярных сил обороны Фаскара. Три из обученного резерва. Предполагалось, что все шесть легионов в полном составе, то есть по четыре тысячи пятьсот солдат в каждом, будут отправлены на границы, в Госланд и в Атреску.
Каресиди сглотнул, и Эрин похолодела.
— Мы не можем выполнить эти требования.
— Не можете или не хотите? — спросила Адвокат.
— Как свидетельствуют наши счета, мы не в состоянии оплатить такую армию. Наша страна небогата, и мы отдаем все, что можем. Оставаясь при этом верными Конкорду.
— Какая радость! — фыркнула Эрин.
В зале повисла напряженная тишина. Каресиди огляделся по сторонам в поисках поддержки, но никто не хотел встречаться с ним взглядом.
— Похоже, ты в одиночестве.
— Если мы хотим остаться полноценными, полезными членами Конкорда, мы должны в первую очередь позаботиться о собственном хозяйстве и безопасности. Дорнос, наш северный сосед, больше не наш союзник. Госланд на востоке испытывает серьезное давление. Сборы с населения не позволяют послать легионы на оборону Конкорда. Мы едва справляемся с текущими платежами в казну. Мы не можем направить войска, как ты требуешь.
— Не можете или не хотите? — повторила Эрин.
— И то и другое, — ответил Каресиди едва слышным шепотом, заполнившим, однако, весь зал.
— Понятно. По представлению ваших стратегов, лучший способ обеспечить собственную безопасность заключается в том, чтобы дать врагу возможность беспрепятственно дойти до ваших границ.
— Я понимаю твой гнев…
— Я очень сомневаюсь в этом, секретарь.
— Мы не в состоянии направить на поле боя сколько-нибудь значимое число людей, не оголив при этом полностью свои собственные рубежи.
— Защита ваших рубежей — это защита границы Госланда с Цардом! — воскликнула Эрин. — Это защита общих рубежей Конкорда. Фаскар не является независимой страной, это неотъемлемая часть Конкорда. Во всяком случае, так я полагала до сегодняшнего дня. И противоположную точку зрения считаю изменой. Тебе ясно, секретарь Каресиди?
— Я… — Каресиди беспомощным жестом указал на свои бумаги.
— Ты всего лишь посланник. Да, я знаю. И это трудно понять. В отличие от дорносцев ты ведь не хочешь сообщить мне, что вы собираетесь выйти из Конкорда. Я права? — Каресиди кивнул. — И вы все еще рассчитываете на защиту и экономическую, торговую, транспортную и административную поддержку, которую дает Конкорд. Можешь не отвечать, все и так совершенно ясно. Поэтому позволь мне напомнить тебе и, соответственно, твоему трусливому, не посмевшему явиться сюда маршалу, пока он еще остается маршалом, что приказ о мобилизации — это не приглашение к дебатам и переговорам. Это приказ Адвокатуры. И выполнять его надлежит неукоснительно и в полном объеме.
Каресиди сглотнул.
— Я сожалею, мой Адвокат, но это невозможно.
Пылающая от ярости Эрин приподнялась с трона. Но прежде чем она успела что-то сказать, со своего места на передней скамье поднялся, сразу возвысившись над Главной палатой, маршал-защитник Потарин из Тундарры. Очень высокий, несмотря на годы статный, с сильным и зычным голосом. Типичный тундаррец. Он стал маршалом более пятидесяти лет назад, еще до получения Эрин поста Адвоката, и она воззрилась на него, ожидая, что скажет этот старожил сената.
— Мой Адвокат. Эрин. С глубочайшим сожалением я сообщаю тебе, что мы вынуждены принять такое же решение, как и Фаскар. Наступили тяжелые времена. Времена, требующие новой тактики и открытой дипломатии, а не агрессии.
Он хотел продолжить, но остановился. Эрин почувствовала, что ее повело в сторону. Тулин хотела поддержать ее, но Адвокат отмахнулась, тяжело осела на троне и сделала глубокий вдох, стараясь прояснить мысли. Слева от нее Васселис, приоткрыв рот, уставился на Потарина. Эрин чувствовала себя так, будто ей нанесли коварный удар кинжалом в спину. Да, в сущности, так оно и было.
— Тундарра позволит цардитам пройти через Госланд? Госланд, народ которого всегда заслонял Тундарру от вражеского вторжения. — Адвокат указала пальцем на Потарина. — Пожалуй, я направлю к тебе прославленного сына твоей страны, чтобы обсудить это с тобой, Потарин. Сына, имя отца которого высечено на Вратах Победы в Эсторре.
— Даже Пол Джеред не смог бы изменить это решение. Для нас оно представляется единственно возможным. Прошу тебя, мой Адвокат, не усложняй положение. Всем нам известно, что количество вражеских сил, сосредоточенных на границе Госланда, недостаточно, чтобы их можно было рассматривать как серьезную угрозу. Однако до нас доходят известия о событиях, назревающих в Атреске и уже произошедших в Гестерне. Сражаться на всех трех фронтах одновременно нам не под силу. Необходимо вступить в переговоры.
— Я не веду переговоров с захватчиками, так же как и с изменниками. Основа Конкорда — военная мощь. Конкорд будет сражаться.
На лице Потарина отразилось глубокое сожаление.
— В таком случае Конкорд падет, — тихо произнес он.
